– Господин Нолин, – крикнул Банщикову обернувшийся Нолин, – я только найду бар и вернусь за вами. Ни с кем не заговаривайте по-русски, иначе могут ограбить!
Остановившийся Геркулес смотрел то на одного, то на другого, пытаясь определить, кто же из двоих ему нужен. Кому он должен преподнести небольшой урок, шарахнув его бутылкой по башке?
До него было метра два. Между ним и зданием – полтора. Ныряя в этот зазор, Нолин почувствовал себя так, словно его вот-вот размажет по стене многотонным грузовиком. Сосчитав до трех, он резко развернулся вокруг оси, ожидая увидеть занесенный кулак или бутылку. Но Геркулес купился на трюк с очками. Он решил, что человек по фамилии Нолин остался сидеть в джипе. Его привлекала высунутая голова Банщикова, а не оставшийся за спиной незнакомец. Пивная бутылка в его руке приподнялась на уровень поясницы. По сжимающему горлышко кулаку потекла пена, похожая на верблюжью слюну.
Два бесшумных прыжка, и вот уже Геркулес в пределах досягаемости. Схватив его за ворот рубахи, Нолин с силой рванул ее вниз. Материя затрещала по швам, но выдержала. Могучие бицепсы противника оказались скованными спущенной на локти рубахой. Свившись жгутом, она обрела прочность каната.
Геркулес обернулся через плечо, не понимая, что происходит. Он привык во всем полагаться на свою физическую силу и сделал яростную попытку развести руки в сторону. Во все стороны полетели пуговицы, рикошетящие о стены. Отступивший назад Нолин ринулся вперед, тараня спину гиганта всем корпусом. Зацепившись обеими ногами за цепь, тот плашмя рухнул на асфальт.
Бутылка и руки, запутавшиеся в лохмотьях рубахи, не позволили Геркулесу смягчить падение. Он впечатался лицом в мостовую, и Нолин отчетливо услышал хруст треснувших очков. Нельзя было терять ни секунды. Стоило Геркулесу опомниться, и он бы моментально обрушился на обидчика с яростью, усиленной болью и возмущением. Но Нолин не дал ему такой возможности. Оседлав лежащего Геркулеса, он схватил его за уши и принялся неистово колотить громадной головой об асфальт. Раз за разом лицо противника впечатывалось в мостовую, производя сочный звук, напоминающий удары мокрой тряпкой по полу. Геркулес лишь сдавленно охал. Смятые дужки и осколки очков вонзились в его физиономию, из носа хлестала кровь, расквашенные губы превратились в лепешку. Пивная бутылка давно выскользнула из ослабевшей руки, а ноги беспомощно елозили по мостовой, задевая за цепь. Когда же и эти движения прекратились, Нолин сцепил пальцы в замок и трижды врезал обеими руками по обращенному к нему затылку. Он метил в основание черепа, чтобы обезопасить себя на тот случай, если Геркулес все же сумеет встать и перейти в контратаку. С нарушенным вестибулярным аппаратом ему будет сложновато не то что наносить точные удары, но и сохранять равновесие.
