— Люди, населяющие Авалон, имеют неограниченные права свободы слова, печати, радиовещания, ограниченные только всеобъемлющим правом неприкосновенности личности и требованиями защиты от чужеземных врагов.
— Я хотел сказать. — Викери сглотнул. Годы политической деятельности не прошли для него даром. — Я хотел только сказать, что дружеская критика и предложения всегда имеют право на существование, сказал он со всей любезностью, на которую был способен. — Как бы там ни было, мы не можем допустить возможность гражданской войны. Можем ли мы обсудить детали политики непартизанской кооперации?
За этими простыми словами можно было ощутить страх.
Холму показалось, что он почти способен читать мысли Викери, пытающегося постичь все значение сказанного Льзу.
Как может суровая, могущественная, разбитая на кланы и рассеянная территориально раса регулировать свои общественные дела?
Как и на Земле, различные культуры Итри в различные периоды ее истории давали множество ответов на этот вопрос, но ни один из них не казался полностью удовлетворительным, особенно на длительный период.
Ораторы Планха были наиболее могущественными и прогрессивными, когда прибыли первые исследователи. Некоторые, поддаваясь искушению, называют их «хеленистинами».
Легко приспособившись к современной технологии, они вскоре вовлекли других в свою систему, приспосабливая ее в то же время к изменяющимся условиям.
Это было нетрудно, потому что система не требовала строгого единства.
Внутри своего владения — состояло ли оно из ряда разбросанных земель или из единого участка земли или моря — чос был независимым.
Принципы управления чосом подсказывались традицией, хотя и сама традиция медленно изменялась, как неизбежно меняется все живое. Племя, анахронизм, деспотизм, свободная федерация, теократия, клан, увеличивающаяся семья, корпорация и еще множество понятий, для обозначения которых нет человеческих слов — все это включал в себя чос.
Вечное «нужно» определялось скорее обычаем и общественным мнением, нежели предписанием и силой. В конце концов, семьи редко жили в тесном единстве. Таким образом, разногласия были минимальными. Обычной мерой наказания было изгнание из союза или, как исключение, рабство. Между ними лежало изгнание общее. За особый проступок, ценою в жизнь, совершивший его мог быть убит другим безнаказанно, и помощь первому расценивалась как столь же тяжкое преступление.
Другим возможным приговором было изгнание, автоматически оканчивающееся по истечении установленного срока. То было суровое наказание для итриан. С другой стороны, особо недовольные могли легко оставить дом (как удержать в небе?) И примкнуть к другому чосу, более отвечающему их вкусу.
