Первый день она не говорила о цели приезда. Была весела, разговорчива. Гуляла в парке с детьми. А назавтра, за обедом, сказала, как всегда, тоном, не допускающим возражений:
– Ну что же, иметь Михайловское хорошо! Я согласна! Лето там проводить можно отлично, а на зимний сезон я тебе, Ташенька, и тебе, Азинька, в Петербурге сняла квартиру. Не возражайте, пожалуйста, – приостановила она резким движением руки вопросы, – я все обдумала. Азиньке надо быть при дворе. Детям нужно давать образование. Другого выхода нет. Квартира от моей недалеко, так что мой глаз будет все время. Первый этаж ваш. Второй – Местров. Не чужие. Родные люди. Тоже хорошо. А тебя, Ташенька, никто не неволит вести светскую жизнь. Воспитывай детей, веди хозяйство, как это делаешь теперь.
Тетушка Екатерина Ивановна увезла семью Пушкиных и Александру Николаевну в Петербург. Александра Николаевна вскоре стала фрейлиной императрицы…
Жили сестры трудно. В 1839–1840 годах Александра Николаевна писала брату:
Дорогой Дмитрий, я думаю, ты не рассердишься, если я позволю себе просить тебя за Ташу. Я не вхожу в подробности, она сама тебе об этом напишет. Я только умоляю тебя взять ее под свою защиту. Ради бога, дорогой брат, войди в ее положение и будь так добр и великодушен – приди ей на помощь. Ты не поверишь, в каком состоянии она находится, на нее больно смотреть. Пойми, что такое для нее потерять 3000 рублей. С этими деньгами она еще как-то может просуществовать с семьей. Невозможно быть более разумной и экономной, чем она, и все же она вынуждена делать долги. Дети растут, и скоро она должна будет взять им учителей, следственно, расходы только увеличиваются, а доходы ее уменьшаются. Если бы ты был здесь и видел ее, я уверена, что был бы очень тронут положением, в котором она находится, и сделал бы все возможное, чтобы ей помочь. Поверь, дорогой Дмитрий, бог тебя вознаградит за добро, которое ты ей сделал бы. Я боюсь за нее. Со всеми ее горестями и неприятностями, она еще должна бороться с нищетой. Силы ей изменяют, она теряет остатки мужества, бывают дни, когда она совершенно падает духом.
Наталья Николаевна жила детьми. К Петербургу, после потери Пушкина, нужно было снова привыкать. И она привыкла. Ни на балах, ни в театрах Наталья Николаевна не бывала до 1843 года. Она посещала и принимала только старых друзей, в искренность которых поверила за эти трагические годы, прожитые без Пушкина.
Она послала письмо-дневник Фризенгофам за границу:
