Я выписала сюда все его сочинения, я пыталась их читать, но у меня не хватает мужества: слишком сильно и мучительно они волнуют, читать его – все равно что слышать его голос, а это так тяжело!
Наталья Николаевна чувствовала, что своей большой семьей она в какой-то мере обременяла семью брата, хотя жили Пушкины отдельно, в том же Красном доме, как когда-то с Александром Сергеевичем. И хозяйство вели отдельное. Родные тепло относились к Наталье Николаевне, понимали ее тяжелое состояние, но ей все же хотелось иметь свой дом, и вот она пишет письмо в опекунский совет с просьбой возвратить ей село Михайловское, где она могла бы жить с детьми.
Вот что писала она Виельгорскому:
Ваше сиятельство граф Михаил Юрьевич.
Вам угодно было почтить память моего покойного мужа принятием на себя трудной обязанности пещись об несчастном его семействе. Вы сделали для нас много, слишком много; мои дети никогда не забудут имена своих благодетелей, и кому они обязаны обеспечением будущей своей участи; я со своей стороны совершенно уверена в Вашей благородной готовности делать для нас и впредь то, что может принести нам пользу, что может облегчить нашу судьбу, успокоить нас. Вот почему я обращаюсь к Вам теперь смело с моейю искреннею и вместе убедительною просьбой.
Оставаясь полтора года с четырьмя детьми в имении брата моего среди многочисленного семейства или, лучше сказать, многих семейств, быв принуждена входить в сношения с лицами посторонними, я нахожусь в положении, слишком стеснительном для меня, даже тягостном и неприятном, несмотря на все усердие и дружбу моих родных. Мне необходим свой угол, мне необходимо быть одной, с своими детьми. Всего более желала бы я поселиться в той деревне, в которой жил несколько лет покойный муж мой, которую любил он особенно, близ которой погребен и прах его. Я говорю о селе Михайловском, находящемся по смерти его матери в общем владении – моих детей, их дяди и тетки. Я надеюсь, что сии последние примут с удовольствием всякое предложение попечительства, согласятся уступить нам свое право, согласятся доставить спокойный приют семейству их брата, дадут мне возможность водить моих сирот на могилу их отца и утверждать в юных сердцах их священную его память.
Меня спрашивают о доходах с этого имения, о цене его. Цены ему нет для меня и для детей моих.
Н а т а л ь я П у ш к и н а
Сего 22 Майя 1838 года.
И вновь на Полотняном заводе появилась тетушка Екатерина Ивановна Загряжская – приземистая, спокойная, медлительная в походке и движениях, но настойчивая и прямая в своих мнениях, которых она никогда не скрывала от окружающих. Из года в год она носила свою странную прическу – пышно завитые букли, уложенные на уши и виски. Она не была замужем и всю свою нерастраченную любовь дарила Наталье Николаевне и ее детям. Наталья Николаевна отвечала тетушке той же искренней привязанностью. Все почувствовали тогда, что этот приезд неспроста.
