Наташа не должна знать об этом письме. Она не виновна в том, что молода и прекрасна. Она не виновата в том, что ее окружают подлецы и предатели.
И Пушкин пишет письмо Геккерну, но пока не отсылает его. Черновик только потом, после смерти поэта, прочла Наталья Николаевна и поняла по этому письму и по всему поведению Пушкина, что он умер в полной уверенности, что пасквиль этот был задуман Геккерном.
Но Наталья Николаевна, конечно, не знала писем Дантеса своему приемному отцу, вошедших в историю ее отношений с Дантесом.
От 20 января 1836 года:
…Я влюблен, как безумный.
Да, как безумный, ибо просто не знаю, куда от этого деться, имени ее тебе не называю, потому что письмо может до тебя не дойти, но ты припомни самое очаровательное создание Петербурга, и ты поймешь, кто это.
А всего ужаснее в моем положении то, что она тоже меня любит, видеться же нам до сих пор было невозможно, ибо ее муж безобразно ревнив. Вверяюсь тебе, дорогой мой, как лучшему своему другу, знаю, что ты посочувствуешь мне в моей беде, но, ради бога, ни слова никому и не вздумай кого-либо расспрашивать, за кем я ухаживаю, не то, сам того не желая, ты можешь ее погубить, и тогда я буду безутешен. Потому что, понимаешь, я ради нее готов на все, только бы ей угодить, ведь жизнь, которую я веду последнее время, это какая-то невероятная пытка. Это ужасно – любить и не иметь возможности сказать об этом друг другу иначе как между двумя ритурнелями в контрдансе…
14 февраля 1836 года:
…У нас с ней произошло объяснение в последний раз, когда я ее видел, ужасно тяжелое, но после мне стало легче. Невозможно проявить больше такта, очарования и ума, чем проявила она в этом разговоре, а ведь он был труден, потому что речь шла ни больше ни меньше, как о том, чтобы отказать любимому и обожающему ее человеку нарушить ради него свой супружеский долг; она обрисовала мне свое положение с такой искренностью, она так простодушно просила пожалеть ее, что я поистине был обезоружен и ни слова не мог найти в ответ.
Знал бы ты, как она меня утешала, ибо она видела, как я задыхаюсь, в каком я был ужасном состоянии после того, как она мне сказала: я люблю вас так, как никогда не любила, но никогда ничего не требуйте от меня, кроме моего сердца, потому что все другое принадлежит не мне и я не могу быть счастлива иначе, как выполняя то, что мне велит долг, пощадите меня и любите меня всегда так, как любите сейчас, и да будет вам наградой моя любовь.
