– Ладно, держи.
Купюра осенним листком спланировала на стол.
– Маловато будет, – сказала девчушка. Разочарование, отразившееся на ее лице, плохо вязалось с тем порывистым жестом, которым она сцапала деньги.
– В самый раз, – заверил ее Бондарь.
– Да я за десять баксов и задницу поленюсь оторвать от кресла.
– Я сам могу оторвать тебе задницу. – Бондарь многообещающе улыбнулся. – Так что подсуетись, Лолита.
* * *
Девчушка исчезла, как будто ее ветром сдуло. Зато через пару минут в баре появился курчавый тип в ядовито-зеленом пиджаке, поверх которого был разложен ворот канареечной рубахи. Даже наивный ребенок не предположил бы, что этот наряд приобретен за честно заработанные деньги. А золотой жгут на шее типа выглядел таким же сверкающим и фальшивым, как его улыбка.
Бондарь, успевший возвратиться к Милочке, поманил его пальцем.
– Жорик, – представился тот, плюхаясь на соседнее кресло. – Что надо?
– Ищу твою сестру, – сказал Бондарь.
– Ее сейчас все ищут. Ты мент?
– Я потенциальный клиент.
– Ха, потенциальный! – вставила Милочка. Надо полагать, любые производные от слова «потенция» воспринимались ею весьма специфически.
– Марго в отъезде, – заявил Жорик, небрежно отсылая подоспевшего официанта обратно. – У нее отгулы. Когда вернется, не знаю. Еще вопросы есть?
– Есть, – сказал Бондарь. – Конечно же есть, сукин ты сын.
Его рука поймала мизинец собеседника и выгнула его под таким опасным углом, что у Жорика перехватило дыхание.
– Ар-рч! – воскликнул он, понятия не имея, что хочет этим сказать, но тут же заткнулся, потому что услышал продолжение:
– Пикнешь, останешься без пальца. И это только начало… Дорогая. – Бондарь повернулся к своей оживившейся спутнице. – Пересядь-ка поближе к нашему гостю. Он не должен чувствовать себя обделенным вниманием.
– Я не чув… Ой!
На лбу Жорика выступила испарина. Ему еще раз было велено помалкивать и вести себя так, чтобы не привлекать внимания бармена, дремавшего за стойкой. Жорик подумал, что наслаждаться жизнью со сломанным пальцем будет значительно сложнее, чем с целым, и прекратил попытки освободиться. Сдавшись на милость незнакомца, он все больше начинал походить на бледного покойника, если бы покойник умел шумно дышать и страдальчески кривить рот.
– Я говорю чистую правду, – прошептал он этим перекошенным ртом. – Сестра действительно в отъезде. Я сосватал ее одному богатому молдаванину из-под Кишинева. Неизвестно, как долго она там пробудет.
– Как вы с ней связываетесь? – спросил Бондарь.
