Предки матери из Кансая. Ты унаследовал кровь матери, да еще поднабрался от своих осакс-ких друзей, поэтому мы с тобой такие разные».
Осакский друг, о котором говорил брат, и сам заявил Итару: «Ты явно наших кровей». Теория брата в какой-то степени попала в точку. Но как бы он ни кичился своей теорией, в Осаке его всегда будут обводить вокруг пальца.
– Сестра, ты слышала – как сойдутся два жителя Осаки, сразу начинается шутовская перепалка, точно они разыгрывают какой-то фарс?
Немного помедлив, невестка сказала:
– Все потому, что в осакском диалекте слова так резво слетают с языка, что кажется – слушаешь оперу Россини.
– Ну, не знаю, как насчет Россини, но, не сговариваясь, один из них с ходу начинает «подкалывать» другого, а тот в ответ прикидывается простофилей. Даже когда это доходит до абсурда, оба довольны.
– В этой паре ты тот, кто позволяет себя легко обманывать, да?
– Если выбирать, да, наверно, так… А брат с детства вел себя как умудренный опытом старичок.
– Хотела бы я послушать, как он изъяснялся в детстве.
– Да и вообще был ли он когда-нибудь ребенком?
В самом деле, знает ли брат, что такое беззаботное детство? Не припомнить, чтобы он был чем-то страстно увлечен. Как будто на земле не нашлось ничего, что могло бы его прельстить – ни красоты, ни счастья.
Итару был младше Мицуру на семь лет, и, с тех пор как он себя помнит, брат уже вовсю трудился над возведением тюремных стен своего самосознания. И всегда предпочитал окольные тропы. К любому предмету своих устремлений он пробирался длинным, кружным путем, измышляя всевозможные «теории». Полная противоположность ему, младшему, он-то, не задумываясь, прямиком бросается к цели.
В детстве старший брат какое-то время весьма усердно занимался в плавательном клубе. Тренер обучал его, как эффективней работать руками, чтобы увеличить скорость, и сам Мицуру занимался аутотренингом, но однажды вдруг заявил, что бросает плавание. Его осенило, сказал он, что, овладев приемами, когда-нибудь непременно утонет. И тренер и отец смеялись, приняв его слова за шутку, но сам он на полном серьезе утверждал, что, усваивая технику быстрого плавания, тело теряет приспособляемость к водной среде, и, случись сбой в налаженном ритме, человек в панике начнет делать беспорядочные движения и в конце концов утонет. Приведя в пример китов и дельфинов, которые умирают на линии прибоя, он добавил:
– Выброшенные на берег киты и дельфины вспоминают, что изначально они жили на суше, и стремятся вернуться в родную стихию. Но они слишком долго находились в воде и потому, очутившись на берегу, не могут адаптироваться и гибнут. Если даже таким искусным пловцам угрожает гибель, стоит им вспомнить, что они млекопитающие, то уж человеку, живущему на суше, тем более не следует надолго задерживаться в воде. Иначе он рискует сойти с ума, как киты и дельфины.
