Конан обжег себе рот горячим ароматным содержимым кубка. Вежливо, однако очень осторожно он согласился с Друзандрой,
– Огромное спасибо, Друзандра. Такого сердечного приема я никак не ожидал.
– Мы не многим его оказываем. – Она уселась рядом с ним, скрестив ноги, и взяла кубок обеими ладонями.- Ты можешь представить, какие опасности грозили бы нам со стороны мужчин, вздумай мы в одиночку бродить в одеянии женщин по этому миру, где нас ценят только как коров или как рабынь.
– Тот, кто скверно обходится с женщиной, – не мужчина, а трусливая гиена, – заявил Конан. Он втянул носом аромат чая и твердо посмотрел Друзандре в глаза.- Но если ты встречаешь его с обнаженным мечом, то вряд ли можешь ожидать от него вежливого обращения.
– Тот, кто захочет скверно обойтись со мной, должен быть чертовски храброй гиеной. – Друзандра сделала глоток напитка, который Конан все еще находил чересчур горячим. – Но будем честны, Конан, задолго до того, как каждая из нас взяла в руки оружие, она была уже жестоко оскорблена мужчиной, В браке. Или просто будучи молоденькой девушкой.
Она опустила взор на пылающие угли жаровни,
– Мой отец едва не умер от моей руки за то, что сделал с моей младшей сестрой. Ему потребовалась вся его сила и настойчивые мольбы моей матери, чтобы мой кинжал не вонзился-таки в его грудь. Это произошло, правда, после того, как я спустила его с лестницы.- Она неподвижным взором смотрела на сцену, которая разыгрывалась в ее воображении среди мерцающих углей жаровни.- После этого мне пришлось оставить мою семью, чтобы там сохранилось жалкое подобие мира. Я стала наемницей. Это ремесло я изучила действительно неплохо, больше в битвах с моими так называемыми братьями по оружию, нежели в боях с настоящим противником. И я не одна такая. – Она отбросила с глаз копну белокурых волос и показала на других женщин. Некоторые слушали рассказ своей предводительницы и придвинулись поближе к ней и ее гостю. – И куда бы я ни приходила, я встречала женщин, желавших сражаться. Бежавших из гарема рабынь, отчаявшихся вдов, женщин, которых изгнали из дома насилие и поруганная честь.
Нежным, полным любви взглядом – Конан никогда не видел такого ни на одном лице – она смотрела на своих спутниц. И многие из них кивали в молчаливом согласии.
– Как моя бедная дорогая Ариэль, которая никогда не говорит ни слова. Ее историю рассказал мне один земляк. Она была невинной крестьянской девушкой из Аргоса, согласной выйти замуж за одного из состоятельных крепостных, сильного молодого крестьянина. В ночь свадьбы, после обычного праздничного пира и танцев, ищейки тамошнего землевладельца украли ее и доставили в дом своего господина. В этой области царит такая традиция, что местный землевладелец пользуется правом первой ночи с каждой девственницей, вступающей в брак.
