– Да. Тут и еще есть наши, Павло и Франос. Нам надо бы держаться друг друга, и удача от нас не отвернется!
– Так оно и будет, клянусь набитой мошной жирного Бэла! Вы что, все в Гундольфовой банде?
– Нет, Конан,- Бильхоат помотал головой. – Мы с Виллезой. Жаль, конечно. Нрав у этого зингарца препоганейший. Я бы предпочел быть с Гундольфом. Но слишком уж большой задаток я взял у этого бандита с червой душой, чтобы теперь мог от него уйти.
– А вообще, против кого воюем-то? Я слыхал, что мы защищаем дело какого-то кофийского принца, бунтовщика.
– Точно, принца Ивора. Буйная головушка, молодой еще. Местные от него без ума. – Бильхоат погладил лошадь Конана по носу. – Полон новых идей. Смертельный враг своего дяди, короля Страбонуса.
– Слыхал я про этого короля, будто он убийца и мерзавец,- мрачно проворчал Конан. – Так получается, Ивор этот – реформатор? Я бы с радостью предложил ему руку в борьбе против этого кровавого грифа Страбонуса! Как и все прочие вольные наемники! – Конан жестом показал на пьяных наемников, которые шлялись вокруг.- А что, они тоже собрались поддержать правое дело? Желают посадить на престол хорошего короля, а плохого скинуть?
Бильхоат заржал и потрепал коня по черной гриве.
– Нет, разумеется. Некоторые из этих сукиных детей уже недовольны. Говорят, что просиживают здесь задницу, а за это денег не платят. – Он подмигнул Конану. – Но я-то не охотник за славой. На мой взгляд, у здешнего мятежа неплохие перспективы. Помяни мое слово, каждый из нас, если мятеж победит, получит либо землю, либо хорошую должность. Ради этого стоит и попыхтеть.
И похлопал коня по шее.
– Что до меня, то мне нужно место. – Конан натянул поводья. – Я к Гундольфу. Буду рад снова тебя увидеть, Бильхоат. – Пришпорив коня, Конан поехал вперед, крикнув через плечо: – Найдешь минутку, разыщи меня!
Считая террасы, Конан поднимался по склону. Оказавшись на пятой, он свернул и поехал между двумя рядами палаток, где увидел наконец большой шатер, похожий на пирамиду, над которым развевалось знамя: золотой топор на черном поле. Этот герб с давних времен он видел на щите Гундольфа.
Три грубых парня, которые изнывали от скуки у занавешенного входа в шатер, были Конану незнакомы. Вид их был непривычен даже ему – а уж чего только он не навидался. Выглядели они весьма сурово. Под жарой полуденного солнца они разделись до пояса, но оружие держали в руках, готовые в любую секунду пустить его в ход.
