Слуги исчезли. Конан подошел к принцессе.
– Ясмела! Мне так тебя не хватало, девочка. Иди же, дай мне заключить тебя в объятия…
Конан шагнул к ней. Но Ясмела подняла перед собой маленькое полотенце и отступила за стол из резного оникса.
– Нет, Конан! Не подходи! Сейчас не время…
Киммериец затормозил. Он наклонился над столом к принцессе. Костяшки его пальцев побелели, так сильно сжал он темный полированный камень.
– Послушай-ка, женщина. Я тебя не съем. – Но взгляд у него стал мрачным. – Будь я трижды проклят, если ты собираешься опять терзать меня, как делала несколько месяцев при дворе… В тот, последний раз.
– Нет, Конан! Обещаю тебе. Ты заслужил мою любовь, после того как столько сделал для меня. Но многое нужно обговорить и многое сделать.
Хотя в груди варвара бушевала буря, он чувствовал, что готов поверить ей – стоящей перед ним в полупрозрачном от влаги тонком полотке. Во взглядах, которые она посылала ему, было много того тепла, что он помнил. И почти ничего -' от того самолюбия и жажды власти, которые выстудили это тепло. Наконец она улыбнулась:
– Шпион рассказывал мне, какую роль ты играешь в кофийском восстании, Конан. Честно говоря, меня это не удивило. В конце концов, ты отлично управлял армией в моей стране.
– Верно.- Конан скрестил руки на груди. – Вот именно. Но на этот раз все это произошло не благодаря капризу какого-нибудь бога или жреца… или принцессы… – Он пристально смотрел на нее. – Я действую здесь по своей доброй воле. Все, что я сделал, я сделал сам, следуя естественному течению событий… и естественному истечению крови.
– А теперь принц Тантизиума заключил мир с его кофийским величеством. А ты открыто выступаешь против него. – Ясмела уронила свое покрывало и подошла к резному креслу, с которого взяла свое платье, шелковое, усеянное множеством мерцающих пестрых перьев. У этого платья была длинная юбка, свободная снизу, но плотно облегающая ее узкие бедра. Лиф также позволял увидеть очертания ее тела. Он застегивался на одну жемчужную пуговицу. Ее груди оставались при этом соблазнительно обнаженными.
Внимательно, как голодный кот, Конан наблюдал за переливом прекрасных перышек.
– Да, этот дьяволом траханный Ивор продал нас всех с потрохами в замбулийский бордель с колдунами. Королевский поступок. Как тебе нравится это дерьмо?
– Ивор? Я с ним еще не встречалась. Но я знаю людей такого типа – по моему собственному двору! – Ясмела вернулась к столу, упираясь коленом в кресло. Она заглянула Конану в глаза. – Я сыта по горло этими скудоумными и высокомерными аристократами. Они вечно толкутся под ногами, громко вопят о своей чести и своих свободах. Единственное, чего они действительно хотят, – это власти. Власти разорять страну и жестоко притеснять крестьян. Почему же простой народ никак не может понять, что правящий монарх – это единственный его настоящий друг, единственный, кто может укротить всех этих мелких тиранишек? Конан пожал плечами:
