Дальше этого дело не пошло.
Левое полушарие моего мозга, наделенное творческим воображением, предложило для забавы превратить короткое словцо хотя бы в «Маркса», а еще лучше в целый «марксизм-ленинизм» с потешными буковками «ер» в конце. Правое полушарие, склонное к логическому мышлению, велело хорошенько задуматься, почему это имя вдруг всплыло из глубин подсознания.
Я постарался восстановить все детали поведения Марка за завтраком. Вот он сидит слева от меня и вяло водит ложкой в тарелке с молочным месивом. На носу очки. По обращенному ко мне виску из-под чересчур теплой фуражки стекает прозрачный ручеек пота. Когда к Марку обращаются с расспросами об отсутствующей Натали, его реакция кажется запоздалой. С этим все понятно. Он знает, кто придал лицу его жены нетоварный вид, но не желает распространяться на эту тему.
Так, пойдем дальше. За свое неуместное веселье Марк получает от меня шлепок по спине и роняет очки в кашу. Почему он даже не огрызнулся? Почему не вскочил возмущенно из-за стола?
Стоп! Он встал несколько позже, встал, когда все остальные оставались на местах. И был при этом взмокшим от пота и неуклюжим настолько, что никак не мог разобраться с собственным стулом. Это было не просто суетливое поведение, а состояние, близкое к настоящей панике.
Что же могло так переполошить Марка мирным солнечным днем в узком семейном кругу? Мохнатая гусеница? Промелькнувшая крыса? Бредовые галлюцинации? Нет, все это отпадало. Взрослые дородные мужчины, будущее которых обеспечено на многие годы вперед, не страдают повышенной впечатлительностью и уж тем более истеричностью.
Может быть, Марк нашкодил за отцовской спиной и теперь вздрагивал от каждого телефонного звонка, опасаясь, что тайное станет явным? Но звонки не прекращались все утро, а Марк продолжал сидеть за столом и вскочил, лишь когда…
Когда Дубов достал из кармана пиджака трубку, вот когда! Да, именно в этот момент Марк стал пробираться в дальний конец беседки, подальше от взрывоопасного предмета. Он знал, что произойдет, когда кто-то нажмет на кнопку включения связи! И это должен был сделать не случайный референт Геша, а Дубов-старший собственной персоной! Мощность взрыва была невелика и он имел направленное действие. Марк ничем не рисковал, находясь в нескольких метрах от заминированной трубки. Это означало, что он не только ждал намеченную акцию, но и был посвящен в ее детали.
Открытие меня не порадовало. Не потому, что подлость, совершенная сыном по отношению к родному отцу, заставляла меня в очередной раз разувериться в человечестве. Люди как люди. Я успел повидать достаточно, чтобы не питать в отношении себя и себе подобных особых иллюзий.
