Расвирепевшая Тамара едва Сазонову голову не проломила любимой вазой. Только Лешкина голова оказалась много крепче керамики. Старинную, еще мамину вазу Тамаре до сих пор жалко, склеить ее не удалось.
Короче, на Лешкин вопль у Тамары и слов-то не нашлось. И трубку бросить она не успела. Лешка, видно, что-то почуял и почти без паузы крикнул:
—Я о Лельке!
Ну и подсек Тамару, как опытный рыбак молодую рыбешку. Встревоженная девушка почти упала на стул. Прижала трубку к груди и едва слышно прошелестела:
—Ненавижу пятницы…— Потом переложила ее из мгновенно вспотевшей ладони в другую руку и жалко пролепетала:—Не поняла… о чем ты?
—О Лельке поговорить хочу,— уже спокойнее повторил Лешка.
—Что… что-то случилось?
—Как тебе сказать…
—Прямо!
—Не могу.
—Почему?
—Не телефонный разговор. Давай вечерком подъеду?
—Ко мне?!—возмущенно прошипела мгновенно пришедшая в себя Тамара.
—Ага,—безмятежно заявил Лешка.—Потому что твоя сестрица вот-вот влезет в очередную авантюру.
Тамара побледнела, но сказать ничего не успела. Лешка, помолчав пару секунд, угрюмо буркнул:
—Если еще не влезла.
—Откуда ты знаешь?!
—Привезу доказательства.
Зубовный скрежет Тамары заставил шарахнуться в сторону привычно подслушивающую Татьяну Петровну Чайкину, их программиста. Со стола полетели на пол какие-то документы, еще вчера подготовленные Тамарой на подпись шефу и сегодня благополучно забытые. Вдруг завис совершенно новенький, только что отлаженный компьютер. Над головой нервно загудела и замигала лампа дневного света.
Лешка поспешно добавил:
—Со своей стороны гарантирую безупречное поведение.
—Ты-ы?—простонала Тамара.
—И почтительность!
Тамара не поверила и доходчиво изложила Лешке свою точку зрения на его «безупречное поведение». Бессовестный Сазонов ничуть не смутился, мерзко хихикнул и шепнул:
—Буду лакейски робок, клянусь правым клыком твоего Крысеныша.
—Своим клянись!—грозно рявкнула Тамара.
—Отсутствует-с,— ехидно доложил Сазонов.—А то бы я…
—Прекращай балаган!
—Как угодно-с.
Тамара немного помолчала и устало спросила:
—Не врешь?
—Как можно-с! Сестра — это святое. А уж твоя Лелька…
—Ладно,—перебила его Тамара.—Жду к восьми.
—Я мог бы встретить тебя после работы…
—Нет!
Тамара бросила трубку, а потом долгих полчаса тупо таращилась на телефон, не обращая внимания на встревоженные и любопытные взгляды сослуживцев. Она пыталась подсчитать в уме, сколько времени прошло с последней Лелькиной аферы. Что-то получалось маловато.
Тамара затосковала. Разом заныли и отозвались болью еще в детстве полученные травмы, результат неуемных фантазий старшей сестрицы: мизинец на левой ноге, где отсутствовала фаланга — Тамара было всего семь, когда Лелька «изобрела» порох — и шрам на плече. Тамара даже поежилась от этих воспоминаний. Хотя, что касается шрама, помнится, она и испугаться тогда не успела…
