– Это Флорд, – пискнул он.
– Охайо, – раздался снаружи голос Рана. Новоприбывший спрыгнул в люк, пролез между сидений, грохнул об пол своим рюкзаком, в котором вечно что-то дребезжало и, увидев лицо Данга, сказал:
– Симатта. Кто это тебя так?
– Посмотрел бы ты на того парня, – Данг попробовал молодцевато усмехнуться, но губы слишком болели. – Я продул.
– Со всеми бывает, – кивнул Ран. – Наверное, тебе пора завязывать с этим.
– А что жрать?
– У тебя есть дом. Ты им нужен.
Данг болезненно хмыкнул.
– А на кого оставить Сурков? На тебя, Флорд?
Ран помотал стриженой головой.
– У меня своя стая.
– То-то и оно.
Элал смотрел на своего капитана и думал что если бы его сегодня отволтузили сильнее, совсем в лежку – это было бы здорово, потому что тогда между ним и капитанством в банде стоял бы один только Ран, а этого блаженного придурка устранить совсем несложно.
И он, Элал, не только пас бы Сурков, но был бы при Итивакай, потому что сегодня ночью, во время налета на транспорт с импортным товаром, погиб один из бойцов Нешер.
Элал покрутился еще немного возле Данга, а потом покинул свалку и двинулся в направлении Храмовой Дороги. Эта широкая улица (где действительно полно было храмов самых разных религий) соединяла Муравейник и Высокий Город. Штаб-квартирой Итивакай в Высоком Городе был ресторан и игорный дом «Дарума», и путь до него лежал неблизкий, так что если Элал хотел поймать кого-то на входе (а еще лучше – прийти с запасом), ему следовало торопиться – ведь пользоваться общественным транспортом он не мог, все свои деньги он истратил на покупку бутылки дорогого вина, а пешком путь туда лежал неблизкий. Вот когда он сделается бойцом Итивакай, он сможет хоть каждый день раскатывать в наемном портшезе. Даже самый последний бык в банде не ездил общественным транспортом и никуда не ходил пешком. Те, у кого не хватало пока денег на машину, брали наемные экипажи.
У Элала был в банде знакомец, Ганта, служивший когда-то помощником бортмеха на корабле, где отец Элала был капитаном. Этот парень мог составить ему протекцию, и Элал сейчас сильно на него рассчитывал. Ночью они потеряли бойца – значит, будут поминки, и этого шанса упускать нельзя.
Из дверей храмов тянуло куреньями, голографические штендеры мигали всеми цветами радуги, заманивая паству, наперебой предлагая амулеты, чудотворные снадобья и, конечно, заступничество бога за умеренную цену. Храмовая улица была удачной прелюдией к Высокому городу – если ты шел из Муравейника. И наоборот.
