— Ты прав, Евсевий, — тяжело вздохнул киммериец. — Видишь ли, Бриан, здесь собрались те, кому я могу сказать все что угодно. Собственно, я и так король и могу говорить все что угодно. Но если я стану делать так, то чем тогда я лучше шута?
— Так вот о политике. Когда я был молодым — гладиатором, после наемником, — я думал о том, как бы добыть побольше денег и славы, потому что сила у меня и без того была. А деньги и слава мне были нужны, чтобы стать королем. А для чего я хотел стать королем? Я и сам не знал. Наверное потому, что это казалось мне самым недостижимым на свете, как горная вершина, где только солнце и чистота снегов. Но вот я забрался на эту вершину и увидел столько грязи, что, кажется, самое дно жизни воняет меньше. Но возвращаться туда я не хочу, потому что никогда не иду на попятный. Значит, я должен разгребать эту грязь как могу: гонять пиратов, со многими из коих был знаком, бить стигийцев, держать в трюме шемитов, которые торгуют порошком, рождающим грезы… Словом, заниматься политикой — сиречь копаться в грязи…
— Вот и здесь тоже говорят о грязи! — С палубы послышалось сопрано, до приторности жеманное. — Эти висельники, из которых набрана команда, и аквилонские дикари, которые им покровительствуют, видимо, никогда не моются, как и их дамы. Я слышала, милая Арита, что где-то на восходе какие-то дикари не моются вообще, потому что думают, будто тем самым смывают свое счастье. И мы теперь уподобимся им, и скоро, Арита, нам придется сесть на лошадей без седла и жить в домах из шкур. А у мужчины будет по несколько жен, как на Восходе. Неужели не понять, что женщина перестает быть светской дамой, если у нее не вымыта голова?
— Кто это? — Конан нахмурился.
— Это графиня Силевия, государь, — отвечал Тэн И. — Родом из Кордавы. Ее муж — один из самых молодых грандов зингарского двора.
— Молодой, говоришь… — пробормотал Конан. — Кажется, они направляются сюда. Евсевий, дай мне как-нибудь понять, если я скажу лишнее. Поссориться с женой советника куда хуже, чем с самим советником. С зингарцами я уже ссорился, и теперь мы подписали договор. От добра добра не ищут. Следующий раз поссорюсь с ними в Мессантии, и они подпишут договор с Аргосом. А теперь надо повременить.
— Да, красивая женщина при дворе может натворить бед, — кивнул Евсевий. — О, графиня, позвольте, я поддержу вас. Эти трапы крайне опасны!
— Ах, благодарю вас, месьор… Простите великодушно, не припомню, как вас величают…
