И пока ее отец был жив, он успокаивал дочь, направлял ее яростную энергию на другие цели, где она могла показать себя и познать мир. Чарис смело отправлялась в походы с рейнджером, делала записи об открытиях, совершенных правительственными служащими, чувствовала себя равной среди равных. А с поселенцами у нее установилось шаткое перемирие, которое вылилось в открытую вражду после гибели отца. Но отвращение к их закрытому для всего мышлению превратилось в ненависть, когда Толскегг взял власть в свои руки и повернул стрелку часов времени на тысячу лет назад.
На данный момент у Чарис, освободившейся от разочарований Деметры, накопилось множество новых "почемучек", на которые, похоже, никто не торопился давать ответ. Причин этого девушка не понимала до конца, однако со временем она сможет все это переварить, соединить в единое целое, протянуть нить между прошлым и настоящим.
- Я узнаю!
Чарис не осознала, что воскликнула это вслух, пока от стен темной расщелины не отразилось эхо. Впрочем, это не было пустым бахвальством, скорее некое обещание, зарок, который она дала самой себе и который она обязательно выполнит.
В небе по-прежнему мерцала все та же одинокая звездочка. Чарис прислушалась, не слышно ли звука двигателя, и ей показалось, что она уловила дребезжащее урчание, едва слышное с далекого расстояния.
- Итак... - снова произнесла девушка вслух, словно те, к кому она обращались, стояли совсем рядом с ней. - Вы не захотели, чтобы меня заметили. Почему? Мне что, угрожала опасность, и вы спасли меня? Что вам нужно от меня? - она и не надеялась услышать ответ.
Внезапно принуждение, давившее на девушку, исчезло. Чарис вновь могла двигаться. Она вернулась к краю расщелины и посмотрела на долину, озаренную сверх естественным сиянием. Легкий ветерок шевелил листву, среди которой вели бесконечный танец мерцающие огоньки. Кое-где раздавался щебет, гудели ночные создания, убаюкивая девушку своей монотонностью. Если здесь и скрывалось нечто большее, чем эти летающие в темноте ночи существа, то оно не производило никаких звуков. И после исчезновения давящей силы Чарис снова почувствовала сонливость и не могла больше противиться дремоте, которая волнами обволакивала ее.
Когда Чарис вновь открыла глаза, лучи солнца едва не касались ее головы сквозь щель в скале. Она встала с кучи сухих листьев, на которых лежала, привлеченная журчаньем ручья: где-то сбоку расщелины бежала вода, и она сразу почувствовала жажду. Попыталась было сделать из листьев чашку, чтобы набрать немного воды, но потом пришлось отказаться от этого.
