– Одну? – спросил мистер Хеткот.
Руфус с обычной прямотой выразил свое мнение о благоразумии этого вопроса.
– Философы заметили, что если мужчина и женщина поступают не благоразумно, женщина всегда виновата. Разумеется, она была одна.
– Она приготовила мне маленький подарок, – объяснил Амелиус, – кошелек своей работы и не хотела отдавать мне его при молодых женщинах, боясь их насмешек.
– Я желаю вам всего, что только есть лучшего на свете, Амелиус, – сказала она, – вспоминайте иногда обо мне, открывая этот кошелек.
– Прогнали ли бы вы ее, на моем месте, когда она произнесла эти слова и сунула мне в руку подарок?
– Нет, клянусь, вы не могли бы так поступить, если бы она смотрела на вас в ту минуту.
На длинном, худом лице Руфуса Дингуэля впервые показалась улыбка.
– В газетах есть еще некоторые подробности, – промолвил он лукаво.
– Черт побери газету, – отвечал Амелиус.
Руфус поклонился с невозмутимою вежливостью человека, принявшего проклятие за невольный комплимент американской печати.
– В газетах говорят, что она поцеловала вас.
– Все ложь! – закричал Амелиус.
– Может быть, в газеты вкралась опечатка, – настаивал Руфус. – Может быть, вы поцеловали ее?
– Это вас не касается, – ответил сердито Амелиус.
Мистер Хеткот счел своей обязанностью вмешаться.
– В Англии, мистер Дингуэль, джентльмены не имеют привычки рассказывать о подобных…
– Поцелуях в лесу, – подсказал Руфус. – У нас не считают постыдным поцелуй в лесу или в другом каком-либо месте. Совсем нет, уверяю вас. Амелиус успокоился и поспешил прекратить неприятный для него разговор.
– Не будем делать из мухи слона, – сказал он. – Ну, да, я поцеловал ее. Бедная женщина подарила мне хорошенький кошелек и желала мне счастья со слезами на глазах, что же мне оставалось делать, как не поцеловать ее. Нечего поглядывать на газету. Бедняжка действительно положила мне голову на плечо и сказала:
– О, Амелиус, я думала, что мое сердце превратилось в камень. Посмотрите, как вы заставили его биться! Я чуть-чуть сам не расплакался, вспомнив все рассказанное ею – все было так невинно и жалко.
Руфус протянул ему руку с американским радушием.
– Уверяю вас, у меня не было дурного намерения, – сказал он.
– Вы совершенно правы, а газета!.. – Он свернул ее и бросил за борт.
Мистер Хеткот одобрительно наклонил голову.
Амелиус продолжал рассказ.
– Я почти кончил, – сказал он. – Если бы я знал, что это займет столько времени… Ну теперь все равно. Мы наконец вышли из леса, мистер Руфус, вышли, не подозревая, что за нами следят.
