Конкуренты объединились для достижения обшей цели, и их главной мишенью стала FDA. Родственники больных, умерших от СПИДа, предъявили чиновникам FDA огромные иски за проволочку в принятии решения, которое могло бы спасти от смерти их родных. Понятно, что те несколько месяцев с момента первого удачного опыта лечения и до официального разрешения были фатальными для многих, кому было отказано в лечении со ссылкой на законодательный запрет. Поначалу само возбуждение подобного рода дел казалось проблематичным, ведь по сути, нельзя подать в суд на законодательный орган за принятие или не принятие закона. Но просочились сведения, что из-за небрежности дело провалялось три недели без движения и, вообще чуть-ли не потерялось. Выл раскопан соответствующий прецедент, позволивший протолкнуть один из исков на рассмотрение. За ним последовало еще несколько.
Часть дел была инспирирована фармацевтическими и биогенетическими фирмами якобы от имени родственников потерпевших. Выли наняты лучшие адвокаты, гонорары которых оплачивались фирмами. Не только США, но и весь мир следил за ходом нескольких самых громких процессов. FDA превращалась в символ бюрократии и врага человечества. Казалось, что вот-вот будут созданы прецеденты, на основании которых можно будет сделать прорыв и вновь легализовать и другие генные трансплантации. В критический момент вмешались Верховный Суд и Конгресс, положившие конец судебной истерии и объявившие поданные иски заведомо незаконными. Почти сразу же был поднят новый флаг — “Генетическая чистота”.
В самом начале, всех вступающих в брак или собирающихся иметь детей призывали проходить обследование добровольно. После первой атаки в прессе, последовала вторая — заговорили о генетическом образовании и генетической культуре. Стало модно “подтверждать” свое происхождение при помощи “Сертификата генетической чистоты”, выдаваемому после прохождения анализов. Биогенетический истэблишмент вновь попытался заговорить на языке Фемиды. В отличие от предыдущей кампании, новая велась гораздо более изощренно. Первый прецедент был создан без особого шума. Больной гемофилией юноша выиграл дело против своих родителей на основании изначальной посылки, что вероятность заболевания 0.25 была недопустимо высокой, чтобы подвергать ребенка опасности пожизненных страданий. Это был первый снежный комок в постепенно нарастающей лавине, которая все набирала скорость.
Не получив, что было вполне естественно, стопроцентного положительного результата при тестировании, молодые, как правило, люди бросались с иском в суд, где судьба дела зависела исключительно от добросовестности эксперта. Границы результатов исследований, влияющих на принятие решения, были очень расплывчатые, совершенно субъективные, и постепенно со всех сторон посыпались требования определить, наконец, хоть какие-то нормы и границы допустимых отклонений.
