В случае с Кэрол воздействие было одноразовым, и Матью было достаточно посмотреть еще два теста — следующий, четвертый, дающий начало прямых, и шестой или седьмой, дающий дополнительную точку, чтобы определить их наклон. Нижнюю границу он уже знал. Несмотря на, или благодаря дальнейшему запрещению экспериментов, классическую теорию никто сомнению не подвергал, она считалась полностью доказанной на опыте. Матью предоставил компьютеру пролистать четвертый отчет до конца, а сам отправился попить.
Вернувшись к экрану, Матью посмотрел на него и застыл. Цифры были невероятные и ни на что не похожие. Не отрывая от монитора глаз, он опустился на стул и просидел так некоторое время. Очнувшись от ступора, он решил, что это какая-то ошибка, ему попался другой отчет, а не результаты теста Говарда. Он лихорадочно проверил все, уделяя особое внимание пробе. Все данные показывали, что ошибки нет, Матью раскопал даже старый дневник Кэрол и убедился в принадлежности отчета именно Говарду, но цифры…
Оценка С, вместо того чтобы понизиться до 96, максимум, до 95, в крайнем случае, до 94 процентов, упала ниже семидесяти — такое Матью видел только при колоссальных дозах облучения, но никак не при воздействии мутагенов. Компьютер не давал однозначной оценки в случае большинства генов, оставляя неопределенность 26 процентов. Такой огромной неопределенности Матью вообще никогда не встречал.
Он автоматически переписал цифры в подготовленную табличку и так же, автоматически, перешел к пятому отчету и заполнил еще одну колонку.
В горле у Матью пересохло, он, забыв, что выпил стакан воды двадцать минут назад, открыл банку с какой-то жидкостью и залпом опрокинул ее. Он заметил, что она газированная, только в конце, когда поперхнулся газом и закашлялся.
— С каких пор ты пьешь кока-колу? — спросила вошедшая на звук кашля Кэрол.
— Я даже… не об… ратил внимание, что я п… ью, — продолжая кашлять и смахивать слезы, пробухал Матью.
— Что случилось? — Кэрол с трудом сдержала улыбку.
— Не понимаю, — сказал Матью, отойдя от кока-колы.
Он ненавидел газированные напитки и, особенно, эту карамельную дрянь, без которой Кэрол не могла прожить и дня.
— Ничего не понимаю, — повторил он, окончательно успокоившись и прекратив кашлять. — Еще одна загадка потруднее всех остальных. Никогда такого не видел, не слышал, не представлял, что такое возможно.
— Ты что-то нашел?
— Не знаю, надо досмотреть все до конца, может, что-нибудь и прояснится, — Матью двинулся обратно к терминалу.
