«Странно, — подумала Ника. — О чём таком Захар хотел предупредить?»
— Ладно, Сэлли, — обратилась Вероника к болонке, надевая ей шлейку. — Идём гулять.
Переобувшись в кроссовки, Ника спустилась с крыльца.
Дом снаружи был бурым, с облупившейся краской, а забор — хлипким и с дырками. При тщательном рассмотрении, деревня оказалась двумя улицами с домами, расположенными зигзагом. В прогалке между двумя соседними домами виднелся еще один дом, уже на следующей улице.
Ближайшая к железной дороге улица, на которой Вероника и жила теперь, звалась Первой. Другая улица, соответственно, Второй. Дома были пронумерованы, но как-то странно. Первый дом располагался в самом конце улице — рядом с восемьдесят восьмым и сорок третьим. И это несмотря на то, что всего в деревне было от силы домов тридцать! У Ники был дом номер шесть — он соседствовал с пятнадцатым и пятьдесят седьмым.
Параллельно Первой улице шла узкая дорожка, посыпанная гравием. Дальше виднелся высокий холм, на котором росли три огромных дуба, тесно прижавшихся друг к другу, словно сросшихся. На склоне теснился небольшой ельник, а за ним — железная дорога.
Ника и Сэлли, прогуливаясь по Первой улице, любовались здешними красотами, как вдруг заметили черную и ободранную кошку, чинно восседающую на заборе восемнадцатого дома. Сэлли, неравнодушная к кошачьему племени во всех смыслах, натянула шлейку и, оглушительно лая, ринулась к кошке. Та с мявом сиганула на землю, помчалась к дубам и в мгновенье ока забралась на ветку. В результате кошка была презрительно облаяна и благополучно забыта.
— Ладно, Сэлли, — утешила болонку Ника. — Перестань. Эта особа не стоит твоего лая!
Внезапно девочка услышала странные крики, доносившиеся с конца дерев-ни. Кто-то кричал:
— Лунька! Лунька! Полнолуния! Где ты, чертова кошка?!
По Первой улице, горланя во всё горло, шагала рослая девчонка очень странной наружности. Особенно в глаза бросалась прическа: короткие косы ярко-красного цвета. Ещё на девице были надеты красная футболка и черный пиджачок, подчеркивающий легкую угловатость фигуры. Черные брюки, красные кеды и кровавый маникюр завершали картину. На шее болтался черный амулет.
Ника, при виде такой картины впавшая в легкий ступор, отпустила шлейку. Сэлли, воспользовавшись этим, помчалась к незнакомке. Та, давно заметившая Нику с собакой, подошла ближе.
— Эй, ты, убери свою ша… — внезапно взгляд ее карих, близко посаженных к острому носу глаз стал удивленным и даже немного испуганным, — … вку… Великий дьявол!!!
