От Ямских островов до Охотска предстояло одолеть на собаках еще более тысячи верст зимнего бездорожья, в пору самых лютых морозов и затяжных зимних бурь.
— Сиди, не блазни! — упорно отклоняли заманчивые предложения Шелихова ямские сидельцы. — До зимнего солнцеповорота никто со смертью играть не осмелится…
Потеряв надежду нанять проводников и каюров, Шелихов решился на отчаянный шаг.
— Тронем, что ли? — обратился он к Кучу, выбрав один из дней затишья и сравнительно полегчавшего мороза.
— Я всегда с тобою, — не мигнув глазом, отозвался Куч.
Шелихов будто угадал погоду: несколько дней двигались споро и без затруднений. Собак кормили до отвала. На ночь укладывались в меховых мешках, среди верных псов, там, где можно было укрыться от ветра.
Под Тауйской губой решили не идти в объезд по берегу, а чтобы выиграть время и силы, срезать ее широкий створ морем. Часто выпрягая собак и перетаскивая нарты и вьюки с грузом на собственных плечах, перебрались через сгрудившиеся на всем пространстве створа ледяные торосы, миновали мыс Дуга и вышли, наконец, к берегу, под горами Ушки.
— Отсюда до Охотского рукой подать, — радовался Шелихов, — верст триста осталось, никак не боле… Семь-восемь дней пути, и у Натальи Алексеевны пироги едим, Кученька.
— Едим… едим! — соглашался Куч, хотя и не представлял себе обещанного Шелиховым лакомого блюда.
Но тут, как бывает обычно с людьми, преодолевшими множество предусмотренных препятствий и опасностей, неожиданный случай едва не превратил триумфальное возвращение морехода домой в похоронное.
В снежных складках предгорий Ушек, сбегавших до самого моря, даже орлиное зрение Куча не заметило человека, который скрывался в них и с острым любопытством следил за нартами путешественников. Когда Шелихов свернул нарты в сторону, где таился человек, тот еще искусней укрылся в снегу, но собаки встревожились и стали принюхиваться к чужому запаху.
Куч, по обыкновению своему всегда идти прямо навстречу опасности, с открытым лицом, соскочил с нарт и провел их вперед, обойдя стороной остальные нарты и бежавшего вровень с ними Шелихова. Все внимание каюров в этот момент было обращено на то, чтобы не допустить при обгоне свалки собак.
— Ох, угодил, собачий сын! — услыхал позади себя Куч вскрик Шелихова.
Куч обернулся и увидел хозяина бегущим вприпрыжку. Изо всех сил он пытался остановить собак своей нарты. Куч заметил воткнувшуюся в бедро Шелихова какую-то длинную черную палку. Свисая, она волочилась и даже сбивала с ног Шелихова. В то же время взгляд Куча успел уловить чью-то тень. Тень мелькнула и скрылась за только что пройденным снежным наметом. «Копье!» — молнией пронеслась в голове индейца мысль…
