Неугомонные бездельники | страница 16
— Шах! — сказал я.
— Ерунда, ушел.
— Мат!
— Как мат? — удивился Борька и даже подскочил.
— Вот так. Мат Легаля называется.
— Тьфу, черт!.. Утрами я всегда продуваю. Как сел утром, так продул. Хоть не садись — не везет, — и он смахнул фигуры.
Вдруг кто-то — хлоп! — зажал мне сзади глаза. Руки холодные и пахнут свежей рыбой.
— Юрка! — крикнул я.
Пальцы разжались, и от дезкамеры отрикошетил натужно-визгливый смешок, и сам Юрка прыжком оказался перед нами ершисто-победоносный.
— Здорово я подкрался?.. Ха-ха… Кстати, ваш правый! — и Юрка быстро запустил руку в мой правый карман.
Мы с ним были в споре о правом кармане и в любое время могли выгрести друг у друга все, что там есть, даже деньги, если их меньше гривенника. Вспоминая о кармане, Юрка мигом становился вежливым — ваш правый! К счастью, мой правый был пуст, его тоже…
— Вы! — крикнул Юрка. — Приглашаю на уху!.. Мать уже окуней спускает. С перчиком, укропом и зеленым лучком — а ла-ла объедение!.. Клев был — во!
— Но-о? — взволнованно протянул Борька, поднимаясь и алчно потирая руки. — Люблю поесть!
Я же спросил:
— А ты знаешь, что у нас случилось, пока ты рыбачил?
— Знаю. Мать рассказала.
— Ну, и как?
— Что как? — мигом стянув губы кисетом, насторожился Юрка.
— Как тебе это нравится?
— А мне-то что!.. Разворотили, значит, достукалась. Что я, плакать должен? — фыркнул Юрка, зло уставясь на меня. — Да будь я дома, я бы еще помог!
— Без тебя справились, — успокоил его Борька. — Ты лучше скажи, насчет ухи — свист?
— Какой свист? Тридцать окуней поймал!
— У-у, гений! Тогда пожрем!.. Вовк, ты как?
— Еще бы! — воскликнул я, уже чувствуя щекочущий ноздри запах ухи. — А Славку с Генкой?
— Позовем, — сказал Юрка. — На всех хватит.
Запирая дверь, я сделал вид, что мучаюсь с ключом, а сам из-под локтя глянул на Томкино крыльцо. Мне было неловко перед ней и за концерт, который, может быть, сорвется из-за нас, и даже за огородную шумиху, как будто и там я замешан. Но на крыльце увидел лишь чьи-то голые толстые пятки, торчащие над порогом, кто-то загорал прямо в сенях, куда утрами очень удобно падало солнце. Счастливые, беззаботные люди!..
НЕОЖИДАННОЕ ОТКРЫТИЕ
Еще в сенях нас чуть не свалил укропно-луковый запах, а когда мы стремительной цепочкой проскочили на кухню Бобкиных, на столе, освещенном солнцем, во всех пяти тарелках уже курилась уха густыми тяжелыми парами, за которыми невозмутимо-строго, как жрица, возвышалась тетя Феня, веером зажав в руке блестящие ложки.