– Не забывайте, что я не собирался ночевать в гостинице. Я не только без рубашки.
Глаза у Грейси расширились, и она почувствовала, как ее дыхание участилось. Он не дотрагивался до нее. Ему и не надо было это делать. Ее сердце забилось сильнее только от того, что рядом с ней в кровати находилось его обнаженное тело.
Она знала, как поступит, еще до того, как приняла сознательное решение. Какой смысл отказывать своим чувствам, своему желанию, возникавшему всякий раз, когда она смотрела на него? Она любила его, и если он не отвечает любовью на любовь, то значит так тому и быть, и ей надо с этим смириться.
Ей хотелось одного – отказаться от борьбы, махнуть на все рукой и уступить мощной силе, сопротивляться которой невозможно.
Она подняла руку и погладила его по лицу, почувствовав, как напряглось все его тело.
– Грейси, – сказал он со стоном, – вы понимаете, что вы делаете?
Она осторожно провела рукой по его плечу и по руке, восхищаясь его силой и чувствуя, как вздрогнуло его тело от ее прикосновения.
– Я хочу вас, Морган Дрейк, – сказала она прерывающимся голосом. – Я хочу вас любить. Я не могу больше бороться с собой.
Она почувствовала, что ее сознание стало затуманиваться, когда он положил ей руку под затылок и склонился к ней.
Он приблизил свои губы к ее губам и бешено впился в них, покрывая раскаленными поцелуями ее лицо и шею и осторожно покусывая губами ее горло.
Грейси застонала, когда он придвинулся к ней. Одежда казалась раздражающей помехой между ними. Она стащила через голову ночную рубашку и бросила ее вместе с нижним бельем на пол. Он притянул ее к себе, и ее груди сошлись с его грудью. Он шептал:
– Грейси, я никогда никого не хотел так, как я хочу вас.
И она отвечала дрожащим голосом:
– Иди ко мне!
Он прильнул лицом к ее грудям и стал водить языком по соскам, посылая огненные стрелы удовольствия по всему ее телу, а она запустила пальцы в его шевелюру и изогнулась, стремясь приблизиться к нему.
Она испытывала такое чувство, будто всю жизнь ждала этого момента. Может быть, так оно и было. Ирония судьбы заключалась в том, что человек, который разбудил ее чувства и эмоции, доведя ее до исступления, не мог ответить любовью на ее любовь. Но она уже больше не хотела думать об этом, и ее движения становились все более отчаянными и нетерпеливыми. Он продолжал ласкать руками ее груди, целовал ее втянутый живот. Она хрипло застонала от удовольствия, когда его тело оказалось поверх ее. Она сознавала, что он что-то шепчет ей, какие-то несвязные слова, которые она даже не слышала, потому что она вся дрожала и голова у нее была как в тумане.
