Николас производил впечатление человека, потерявшего дар речи. Он будто безуспешно пытался уловить ход мыслей дочери.
– Ты решила дать мне немного времени? – тупо повторил он.
– Да, папа. Я знаю, ты не поверишь мне, но ты смягчился. Потом я встретила Пьера. – Она снова напряглась в ожидании нотации, но Николас не произнес ни слова. – Я рассказала ему все. Он настоящий друг. – Она повернулась к Пьеру с сияющей улыбкой, и он тоже улыбнулся ей. – Ты считаешь меня сумасшедшей? Ты меня ненавидишь?
– Ты ставишь меня в тупик. Женщина ставит меня в тупик! – Николас беспомощно поднял руки. – Нет, я не считаю тебя сумасшедшей. Я чертовски рад, по правде говоря. И никогда я не старался избавиться от тебя. Я… Он не успел закончить, потому что Эмили бросилась к нему и крепко обняла. Ник обнял дочь, гладя ее волосы.
Когда она отстранилась, он тщетно попытался скрыть свою радость. Да, он отворачивался, не в силах сдержать улыбку.
– Что ж, думаю, мне необходимо выпить после всего этого, – сказал он. Потом встал, надел плащ и погрозил пальцем Эмили. – А ты, моя девочка, останешься здесь заканчивать практику французского со своим мальчиком и вернешься домой через час.
Ребекке хотелось навсегда запомнить то выражение счастья, которое озаряло сейчас личико Эмили. Она встала и тоже оделась.
По взаимному немому согласию они решили не возвращаться сразу домой, а прогуляться по деревне. Солнце ярко светило, было достаточно тепло.
– Ну, что ты скажешь обо всем этом? – спросил Николас, когда они остановились перед витриной, а потом машинально направились в свое кафе. Какая потрясающая фантазия. Не удивительно, что она не хотела обсуждать свою беременность!
– Она, конечно, понимала, что я положу конец этому обману. Но, к сожалению, ясно, что психотерапевт из меня плохой. – Холодность между ними исчезла, но Ребекка знала, что это только временно.
– Согласись, у девочки богатое воображение, сказал Ник с некоторой гордостью.
– Да, хотя… – Николас открыл дверь кафе и отступила сторону, пропуская ее вперед. Ребекка, чуть задев его, сразу почувствовала, как все ее тело отозвалось на это прикосновение.
– Хотя…? – повторил он.
В кафе их уже знали. Официантка подошла к ним сама, улыбаясь. Они заказали два кофе с молоком и два пирожных. Ребекка решила, что в такой необыкновенный день можно не думать о диете.
– Хотя… – она наклонилась вперед и оперлась локтями о стол, – после признания Эмили, я могу быть свободна. Мои услуги больше не нужны.
