Шифоньеры, заваленные барахлом, стеллажи, заставленные скучными, серыми книгами, тяжелыми и никому не нужными, окна, закрытые фикусами, комнаты, заполненные коврами, фарфором и хрусталем, головы, набитые плесенью и пылью старых предрассудков, вкусов и привычек, - все эти тяжелые камни лежат в утробе города и мешают ему расправить крылья.
Город жаждет свободы. Человек рвется в лазоревый простор! Мой ровесник полетит в космос и, возвратясь на землю, освободит город от вериг мещанского булыжника.
Город расправит крылья. Легкий, свободный от условностей и запретов, город породнится с птицами и облаками - новый город моего поколения".
Ей аплодировали, кричали "браво", трескуче чокались глиняными бокалами. Лика отхлебнула вина и объявила:
- И еще одно, коротенькое: "Любовь моя".
Она встала, положила свою маленькую ручку на плечо Романа и начала тихо, таинственно:
- "В моей груди бьется птичка. Бьется и поет. Ты слышишь? Это ее песня. Это мое сердце. Птичка поет про любовь, нежную и свободную.
Птицы умеют любить, как никто в мире.
Хочешь, я подарю тебе мою птичку? Ты посадишь ее рядом со своей. Пусть они вместе поют нам с тобой вечную и неугасимую песню любви.
В твоей груди. В моей груди.
В нашей груди!.."
Макс спросил Веру:
- Нравится?
Она ответила неопределенно:
- Любопытно.
- И только?.. - удивился Макс такой сдержанной оценке. - По-моему, это гениально. Это философские стихи - глубина! Широта! Разве можно их сравнить с рифмованной трескотней на злобу дня десятков нынешних поэтических кузнечиков?! Как, Роман, военные моряки оценят эти стихи?
Роман Архипов был прям и откровенен. И сказал, что думал:
- На флоте, пожалуй, не поймут.
- Ну да, там надо: "И песня и стих - это бомба и знамя", - кричал изрядно захмелевший Илья.
- Верно: и бомба и знамя нужны матросу, - согласился Роман.
- И любовь? - Это спросила Лика, кокетливо улыбаясь масляными глазками. - А разве любовь, Ромочка, не нужна матросу?
- Нужна и очень нужна, - ответил Роман. - Только не всякая.
- Примитивная…
- Любовь Татьяны Лариной?
- Кому как, - ответил Роман на стремительную атаку.
- Не верю, - мотал тяжелой головой Макс. - Солдат теперь тоже другой пошел, новый солдат, со сложной психикой. Сколько наших парней призвали. Это мальчики настоящие. Они принесли и в армию и на флот свои идеи, дух нового времени.
- А скажи, Роман, у вас на подводной лодке читают журнал "Юность" или довольствуются "Красной звездой" и этим, ну как он называется, ваш - "Советский воин", что ли? - перебил Макса Радик.
