Вблизи усадьба Афанасия Васильевича была еще лучше, особенно в пору майского цветения. По утрам старик вставал рано, вслед за Ярославом, и весь день хлопотал в саду и на огороде. Предмет его особой заботы и страсти составляли пчелы. Старик уверял Ярослава, что самые разумные на земле существа после человека вовсе не собаки, не лошади и даже не дельфины, а, конечно, пчелы, потому что кроме смекалки, или ума, как выражался старый лесник, они обладают двумя ценнейшими качествами, которые отсутствуют даже у некоторых людей, - трудолюбием и благородством.
О пчелах он говорил с благоговением: все их поступки, весь уклад их жизни он считал верхом совершенства, начиная от устройства сот и кончая целебным свойством меда. А маточное молочко - этот загадочный, еще не до конца открывшийся ученым эликсир жизни! Его восхищал культ матки - для пчел она была творцом жизни, хозяйкой и повелительницей. Недаром зимой в умирающем от недостатка пищи улье последняя пчела последнюю каплю меда отдает матке.
- Для пчел матка - все равно что для человека мать, - философствовал старый лесник. - Без матки у них и никакой жизни нет. Жива матка - живы и пчелы, Так и у людей.
- У людей бывает по-разному, - мягко возражал Ярослав. - Некоторые и без родины… могут.
- Э-э-э! Я про людей говорю, а ты про "некоторых". У этих "некоторых" тоже есть своя матка - деньги. Рублю они и поклоняются, как богу. Деньги - их бог и царь и высшая власть.
Встреча Ярослава со школьниками была назначена на одиннадцать часов. Условились, что Ярослав будет ждать ребят на Синей поляне: он сам избрал это место - и не случайно.
Несколько дней уже стояла хотя и теплая, но пасмурная погода, и Ярослав опасался, как бы она не испортила встречу, к которой он так тщательно готовился. К вечеру небо на западе прояснилось, перед самым заходом появилось улыбчивое солнце, на четверть часа позолотило сосновый бор, затем, чистое и спокойное, утонуло в сиреневом мареве далекого леса и подожгло ярким и широким сполохом западный горизонт, да окрасило в пурпур стаи высоких облаков в зените. Афанасий Васильевич сказал, что завтра будет ясный день. Ярослав решил не ходить к роднику слушать соловья, лег спать пораньше, открыв на ночь одну створку окна. Собственно, пение недавно поселившегося соловья было слышно и в доме при открытом окне, но на этот раз соловей почему-то долго молчал и запел лишь в полночь, когда Ярослав начал дремать. Проснулся в обычное время, но, к удивлению, услыхал не мелодичную трель славки, а картавое щелканье и свист скворца. Взглянул в окно и расстроился: утро было серое, туманное и как будто даже моросил мелкий дождь. "Так и знал. И вообще, я невезучий", - подумал с досадой и, набросив на шею полотенце, вышел на крыльцо. Сначала ему показалось, что горит лес: вся поляна, их сад и огород, все кругом было погружено в густое, плотное серое облако и ничего кругом - ни леса, окружавшего поляну, ни поющего на березе скворца, ни даже калитки - не было видно. А земля под ногами сухая и теплая. Не изменяя своей привычке, Ярослав побежал к роднику, долго и с удовольствием умывался, а когда возвращался назад, туман значительно опустился, прижался ниже к земле, обнажив верхушки деревьев. Часам к девяти от него осталась лишь буйная роса на траве и кустах, а в чистом, умытом небе ярко светило солнце. Ярослав забросил за спину приготовленный с вечера этюдник и лесом не спеша побрел к Синей поляне. Он так долго ждал этой встречи, что уж и не знал, рад он или не рад, что она наконец состоится.
