Взятие Палермо
23 июля 1943 г.
Во второй половине дня 21–го числа мы закрепились на позиции к северо—востоку от Кастельветрано, чтобы оттуда бросить в атаку 2–ю бронетанковую дивизию,[67] которую прежде держали ближе к центру острова, чтобы неприятель не знал, куда ее в конечном итоге направят.
Выдвижение на позиции началось в 16.00, и с наступлением темноты мы прочно заняли их. Наутро наши войска неудержимо двинулись вперед.
Первоочередной задачей являлся прорыв фронта, что и было достигнуто силами 41–го пехотного полка[68] при поддержке батальона средних танков 66–го полка.[69] Противник начал откатываться, и с этого момента главным тактическим приемом стали массированные танковые атаки в тех местах, где враг еще продолжал оказывать наиболее упорное сопротивление.
В какой—то момент 75–миллиметровая гаубица, установленная на полугусеничной бронемашине, вступила в схватку с 105–миллиметровым немецким орудием на дистанции менее чем полкилометра и уничтожила неприятеля. Действия экипажа и расчета были настолько же героическими, насколько Фортуна оказалась благосклонна к ним в тот день.
Последнюю остановку мы сделали в горах к юго—западу от Палермо, который оказался крепким орешком, но был в конечном итоге расколот с помощью артиллерии и танков.
Немцы устраивали для нашей техники ловушки, подобных которым я прежде не встречал. На правой стороне дороги они выкапывали ямы длиной шесть и глубиной три метра, накрывали их металлической сеткой, посыпали сверху землей и пылью, так что внешне поверхность этого участка дороги ничем не отличалась от других. Затем метров через десять такую же ловушку строили уже на левой стороне. Чтобы в яму не угодила какая—нибудь дичь помельче, перед ловушками ставили проволочные заграждения, рассчитывая, что танки с такими помехами считаться не будут. Однако мы в их ловушки не попались. В иных местах они выкапывали ямы шесть метров в ширину и пять в глубину на протяжении участка в несколько километров, но мы следили за дорогой, и потому никакого вреда нам эти лопушки не принесли.
Я проехал через колонны наших танков на машине, встретив очень теплый прием со стороны личного состава 2–й бронетанковой дивизии. Похоже, многие знали меня лично: танкисты при моем приближении отдавали честь, а потом долго махали мне вслед.
Когда мы приблизились к городу, уже стемнело, так что я захватил с собой в качестве проводника начальника штаба дивизии полковника Р. Ф. Перри. Он уверял меня, что город наш, и мы решили поехать и проверить.
