Князь вздрогнул. Шумно дыша, подскочил толстый Ольстин. Его маслянистые глазки-щелочки искрились недобрым огоньком.
— Я первый! — он обхватил пленницу, она вскрикнула, рванулась, звучная пощечина отскочила от жирной Ольстиновой щеки. Боярин резко отпрянул. Пленница метнулась к Святославу, прижалась к нему, легкая и трепетная. Князь растерянно обнял ее.
— Отдай! — хрипел взбешенный боярин.
— Уйди! — резко сказал Святослав. — Прочь! — закричал он в красное лицо Ольстина и подхватил половчанку на руки.
— Попомнишь, — услыхал он злобный шепот во след.
Стоны, крики, плач, смех. Снуют мимо воины — на конях, пешие, гонят невольниц, тащат добро. Святославу до боли захотелось увести отсюда половчанку, укрыть ее от этого смеха и плача. Он все еще держал ее на руках, и она смотрела на него большими удивленными глазами.
«О РУССКАЯ ЗЕМЛЯ, ТЫ УЖЕ ЗА ХОЛМОМ»
Всяк человек разумен в чужой беде, а в своей — бессилен.
Словно тучи черные на солнце надвинулись. Вздымается над степью, клубясь, густая бурая пыль. Плывет она на русский стан лохматым темным пологом. И кажется: нет конца этим тучам пыли, нет конца скачущим конникам. С Дона, и с моря, и со всех четырех сторон спешат к Орели встревоженные половецкие полчища.
Русичи тревожно переговариваются. Куда ни глянь — всюду конные степняки. Хоть и пришли сюда русичи не малым числом, но как совладать с такою несметною силой?
Знать, проведали половцы об Игоревом походе, поджидали в готовности. Не успели полки передохнуть малость, а передние дружины добычу поделить, как подступили к ним недруги.
Самошка бегал, приплясывая, меж рядами, звенел своим высоким голосом:
— Ишь, пугают. Будто мы суслики полевые, в норы попрячемся. А вы что не веселитесь? — ругался он на сынов. — Радоваться должны, что обиду воронью поганому учинили. Будет потеха!
Сыны неохотно заулыбались.
Игорь ссутулился, будто занедужил. Был он бледен, то и дело поглаживал побагровевший шрам над бровью. На Святослава взглянул мельком, словно не заметил его.
Нет, не трусил Игорь. О такой битве — отчаянной, насмерть, мечтал он. С коварным ханом Кончаком давние у них счеты, еще с той сечи, когда в одной лодке бежали позорно.
Не удалось врасплох застать могучего хана, дерзким налетом разгромить его войско. Знать, нарочно хоронился он до этого дня, заманивал их глубже в свои земли…
Нет, нельзя дожидаться, пока Кончак петлей затянет мешок, отрежет пути. Уходить, сегодня же ночью!
Стараясь быть спокойным, Игорь заговорил:
