Святослав грустно улыбнулся, проговорил нараспев:
Как глаза мои со слезами
Не падут на сырой песок,
Как от горькой этой печали
Не расколется сердце враз…
Гусляр прищурился и будто на чудо какое глянул на княжича:
— Сам сложил?
Княжич кивнул.
— А душа-то у тебя не с хлебный кус.
Недолгие дни ходил юный княжич с Путятою по городкам и деревням, ходил, как простой скоморох. Кормились — чем люди приветят за потеху или старину. В тягость было Святославу неудобное бродячее житье. И притворное веселье, когда тебе невесело, и шуточки со стороны: гусляры, мол, люди бросовые, у кого на доброе умельства нет, тот скоморошьим делом промышляет. Сказал он Путяте:
— Что может песня? Нет, не песни нужны. Пойду к отцу, к другим князьям: докажу, уговорю…
— Эх, — с сожалением, как на отрока зеленого, посмотрел на него гусляр. — Плетью обуха не перешибешь.
— Ты правду мне обещал показать? — вспылил княжич. — Где она, твоя правда? Поглядел на нее — хватит. Сыт по горло.
Путята слушал спокойно. Холеного коня к лебеде не приучишь.
— Каждому своя дорога, — вздохнул он. — Коли написана встреча на роду — еще свидимся.
Вот и свиделись.
Собирались князья крепкой силою — войско в семь тысяч. Раскинули стан вдоль реки у старого городка Оскола. Игорь с пешими и конными сотнями, дружины юного сына его Владимира и рыльское воинство Святослава да полк наемных ковуев с боярином Ольстином во главе, посланный хитрым черниговским князем Ярославом, дядей Игоря. И еще должны вот-вот подоспеть отважные куряне со Всеволодом.
Грозою пройдут полки по становищам половецким, разгонят их, разметут по степи.
Отдыхают русичи, сил набираются. Купают коней, а кто посмелей — и сам лезет в воду. Далеко вдоль берега дымят костры, копошатся около них люди. Князь, Святослав и боярин Ольстин собрались на холме возле главного шатра. Степь, одетая первой зеленью, далеко отсюда видна, кажется, что за дальними холмами она кончается и переходит в небо.
— Скорыми дорогами идти надобно, чтоб не растревожить гнезда половецкого. Замешкаешься — успеют силы собрать. Без отдыха пойдем, — говорит Игорь. — Тебе, Святослав, с Владимиром и Ольстином впереди держаться. Будешь за старшего.
Встретишь малое войско — бейся.
Святослав согласно кивнул, не подал виду, что доволен. Боярин Ольстин, рыхлый лицом и телом, с медовыми глазками-щелочками, обиженно поморщился. Не достойно, мол, ему в ряду с юнцами ходить. Но смолчал.
Тень упала на степь. Она ползла от холмов, расплывалась, застилая солнечный свет. Помрачнело как перед грозой. И откуда грозе быть — на небе ни облачка!
