— Да, Никитин такой, — задумавшись, произнес Бобров, — он с себя последнее снимет.
Рябиновский уловил нотку гордости за поступок друга в голосе губернатора и пожалел о том, что рассказал Боброву эту слезливую историю. Самому Рябиновскому поступок Никитина был не только непонятен, но даже и чужд. Он сам и ста баксов не дал бы чужому ребенку, пусть того хоть крючит, хоть пучит. Поэтому и поступок Никитина он считал по меньшей мере глупостью. А то, что губернатор с таким одобрением отнесся к благотворительности фабриканта, показало, что Бобров еще не до конца понял тактику их общей игры и политику отношений к тем, кто находится вне клана. Пришлось Рябиновскому свою ошибку с пересказом трогательной истории срочно исправлять.
— Такой-то он такой, — покачал головой доктор наук, переходя в наступление, — может быть, этот юрист Максим добро и помнит, а вот Никитин нет. Подумай, сколько ты сам ему помогал, и прямо, и косвенно, место предлагал рядом с собой, проверяющие инстанции мимо фабрики запускал, чтобы у него проблем не было. А что слышал в знак благодарности? Только хулу и критику несправедливую. Согласись, что я прав. А дело в том, что просто зависть его съедает, Иван Петрович. Вы вместе служили, были равными, солдатами командовали. А потом что произошло? Ты вон как взлетел, областью успешно командуешь! На тебя из других регионов губернаторы равняются! (Бобров приосанился, надулся и стал гордым, как павлин с распущенным хвостом.) А Никитин всю жизнь так и будет копошиться на своей крохотной фабрике. Завидует он тебе, что ты оказался умнее и удачливее его, поэтому и плюет без устали в твою сторону.
При этих словах хитроумнейший Рябиновский кивнул на статью в газете, которая лежала перед губернатором.
—Ага, читал я, — хмуро буркнул Бобров. — Надо же столько гадостей наговорить в одной статье. И как только напечатали? Куда Смирнова смотрела?
—У нас свобода слова, — лицемерно проблеял доктор наук, — демократия, Иван Петрович.
Бобров еще раз пробежал глазами статью, затем яростно скомкал газету и выбросил ее в мусорную корзину. Доктор наук сидел, преданно глядя в глаза Боброву, и, естественно, скрывал, что он сам эту статью «зарядил» в прессу.
—Да, я тоже, когда эту статью прочитал, — поддакнул Рябиновский, — даже валидол положил под язык. Черная неблагодарность. Вот тебе и лучший друг.
—Так чего там этот Максим? — перебив доктора наук, сознательно перевел тему Бобров. — Не перепрыгнуть через него, что ли?
