Священник сунул в карман деньги, шагнул вплотную к Селиванову перекрестил его.
— Благословляешь? А на что? Когда сосунком был, мать таскала меня на это дело, чтоб, значит, жизнь свою праведно прожил! А теперь-то чего, когда жизнь прошла…
Священник перебил его.
— Будете в Слюдянке, заходите! В любое время! Пожалуйста!
— Поздно мне обращаться! Бывай здоров!
— Ну что? — заскулил Оболенский. — В ресторан-то пойдем?
— Без ресторана нынче никак нельзя! — сказал Селиванов. Но пройдя немного, вдруг остановился около одного дома. У двери светилась табличка. Освещенные окна были закрыты занавесками, по ним плавали тени.
— Надо же! — с удивлением и злобой процедил Селиванов. — В две смены работают! А пристроились-то — у самого Бога под боком! Стой тут! — приказал он Оболенскому.
За первой дверью был маленький коридорчик. Вторая дверь — заперта. На видном месте — кнопочка розовая. Селиванов нажал. Открыл ему высокий молодой человек в сером костюме, с галстуком, справный и подтянутый.
— Тебе что, дед? — удивленно спросил он.
Селиванов ссутулился, скособочился, морщины на лице собрал.
— Да я это, как его, то есть, значит, огепеу тута располагается?
— Что? — изумился тот.
— Я говорю, огепеу…
— Ты с луны, дед, свалился? Огэпэу уже сорок лет как нет!
— Ишь ты! — поразился Селиванов, всплеснул руками и присел даже. Нету, стало быть! Да не может такого быть, чтобы нашей власти народной без огепеу жить! Обманываешь старика?!
Чуть похолодев лицом и заложив руки в карманы, молодой человек снисходительно пояснил:
— Когда-то было огэпэу, а теперь называется — Комитет государственной безопасности, кэгэбэ.
— Кэ-э, гэ-э, б-э-э… — протянул задумчиво Селиванов. — Ить-то имечко какое себе подыскали! Бодучее!..
— Тебе что надо, дед?!
Это прозвучало уже совсем холодно.
— Дык, значит, до начальника мне бы! Дельце неотложное имеется. Он за какой дверью помещается-то?
Тот непроизвольно взглянул на дверь слева, и Селиванов тотчас направился к ней. Холеная, белая ладонь преградила ему путь.
— Начальник занят. Говори. Я передам.
— Оно можно, конечно, — жалобно простонал Селиванов. — А ты в каком звании состоишь, извиняюсь?
— Старший лейтенант.
Селиванов выпрямился и с презрением оглядел его.
— Лейтенант! — сказал он возмущенно. — И я тут с тобой время теряю? Тьфу!
Обойдя его, он толкнул дверь плечом и закрыл за собой.
В комнате, в торце длинного стола, сидел в кресле мужчина лет сорока, тоже в костюме, при галстуке, и что-то писал. Не дав ему рта открыть, Селиванов торопливо заговорил:
