— А каким я был?
— Ну… не знаю… Просто другим.
— Зато ты в последнее время веселая очень стала.
— А что, разве это плохо? — Женя выпустила клуб дыма. — Я вот и тебя пытаюсь расшевелить, а ты артачишься.
— Что ты предлагаешь?
— Заведи себе девушку, что ли…
— Спасибо. Я непременно подумаю над этим.
Он затушил сигарету о перила, рассыпав сноп искр, вошел в офис и закрыл за собой дверь.
«Пиздец. Просто пиздец».
* * *
Хлопнуть дверью кабинета не получилось — мягкая обивка, мать ее… Виталий теперь часто срывал раздражение на предметах. В его руки вселился какой-то бес, они рвали бумагу, ломали сигареты, раскручивали авторучки… А правая ладонь вот уже две недели как требовала от него захлопывать все двери, какие только попадались на пути. Скоро, наверное, он уже будет делать это ногами.
Случилось всё как-то нечаянно. Женя попросила его полить цветы, стоявшие в горшках на этажерке с бумагами, и он, тяжко вздохнув (в последние дни Виталий чувствовал себя настолько заброшенным, что от любых действий ощущал почти физическую боль), полез на стул с чашкой в руке. При этом нечаянно пролил немного воды Жене на спину, и поспешно попытался смахнуть капли, пока те не впитались. Когда его ладонь задела обтянутые юбкой ягодицы, Женя отскочила, будто ее ужалили. Длинные ногти на вскинутой руке клацнули, словно хватая насекомое, а в серых глазах вспыхнула такая жгучая злость, что он отшатнулся и чуть не свалился со стула.
— Не делай так больше! — выпалила Женя, как ему показалось, с омерзением. Вода уже впиталась, но ее рука с ожесточением терла ткань, словно пытаясь отскрести едва заметные влажные пятна.
Он стоял, окаменев, не зная, что сказать. Потом слез со стула, выдавил «ну как хочешь» и ушел в кабинет на ватных ногах. Впервые за долгое время отгораживаясь от нее дверью, успел заметить, как злость на Женином лице сменилась растерянностью. В горле у Виталия запершило, и он отчетливо почувствовал, как незаслуженная обида перерастает в нем в острую черную ненависть.
Через полчаса Женя пришла, чтобы извиниться перед ним, и он даже нашел в себе силы вяло соврать, что всё нормально, но сам в это время думал о покинутом ею Николае. Тот больше не казался ему козлом. Виталий даже склонялся к мысли, что, пожалуй, выпил бы с ним рюмку-другую под душевный разговор. Ему уже очень давно хотелось выпить с кем-то понимающим. Потому что он находился в тупике. В полном тупике. И совершенно не представлял, что делать дальше.
