Море, подогретое Гольфстримом, дышало сыростью. Льды в этом краю, чувствовавшие себя в гостях даже зимой, жались в устьях речушек. Снег на самом берегу тоже не держится: сбит прибойной волной, изъеден моросями, сдут ветрами. Сугробы только в тундре, в заветренных местах, в расщелинах, а рядом голый обледенелый гранит.
Пустынно. Тресковый сезон кончился, рыбацкие станы с соляными складами, бараками, пристанями и небольшими рыбозаводами пустовали. На берегах сушились корбасы.
Прибрежные скалы, высокие и обрывистые. Кое-где срезанные мысы или отмели – егры. Чем восточнее, тем ниже. Пологий берег Беломорского горла так слит со льдом, что отличить, где море, где суша, можно лишь по торосам. До противоположной стороны горла каких-то пятьдесят километров. Но бугристый припай, постепенно нараставший с обеих сторон, еще не сошелся: в середине пролива зияли трещины н полыньи. Прежде чем сделать очередной шаг, приходилось прощупывать снег и осторожно перебираться по качающимся под ногами льдинам…
Появление Травина на заснеженной набережной Архангельска вызывало всеобщее удивление. Он катил вдоль Северной Двины, минуя лесопильные заводы, штабеля бревен. Улицы пересечены множеством коротких переулков. Дома деревянные, из северной сосны. По улице Павлина Виноградова – главной магистрали города – звенели трамваи. «Смотри-ка, наоборот ходят», – удивлялся Глеб левостороннему, на английский манер, движению транспорта.
У трехэтажного дома с колоннами большой памятник.
«Михаил Васильевич Ломоносов», – прочитал Глеб. Он смотрел на усыпанную снегом скульптуру великого русского северянина.
Ломоносов стоял под суровым беломорским небом с лирой в руках, босой и в римской тоге. Глебу казалось, что ученый хмурится, будто вопрошая с высокого цилиндрического постамента, кто его нарядил в это нелепое одеяние.
«Царя Петра куда сообразительнее одели, – вспомнил Травин памятник Петру Первому на берегу Северной Двины. – В крепких ботфортах, в шляпе, в теплом мундире».
Дом с колоннами – бывшая губернаторская резиденция. Сейчас в нем помещался исполком краевого Совета.
В исполкоме путешествием Травина заинтересовались. И не только заинтересовались – оказали и необходимое содействие. Впрочем, это традиционная черта города поморов – встречать и провожать полярных следопытов. Если бы он стольких встретил, скольких проводил в арктические льды…
Велосипедиста снабдили легкой и вместе с тем очень теплой меховой одеждой, выдали новую карту, пополнили запас шоколада. Самое ценное – подарили винчестер. Люди не оставались безучастными к походу. И в этой дружеской поддержке Травин черпал уверенность, столь необходимую перед свершением всякого серьезного и опасного дела…
