Вероятно, 1925 год был бы стартовым. Тем более что Высший совет физкультуры разрешил Глебу Травину и Георгию Плещу выехать в путешествие – были изготовлены паспорта-регистраторы и даже визитные карточки, но вышло по-иному.
Однажды в клуб пришел работник городского военкомата.
Товарищи, у нас есть места на краткосрочные курсы командиров Красной Армии. Сами понимаете, нужны активисты, и физически подготовленные. Давайте кандидатуры.
Вся группа, словно сговорившись, обернулась к столу, за которым сидел Глеб.
– Травин!
Через девять месяцев Глеб уже командовал взводом в 33-м стрелковом полку имени революционера Семена Воскова. Полк был расквартирован в Ленинграде, на Малой Охте.
Глеб не отказался от своего плана. Он только изменил его первый этап – решил вначале проехать по границам СССР.
Когда пришла пора демобилизоваться, Травин попросился, чтобы дали билет на Камчатку.
– Это зачем же? – удивился командир.
– Начну оттуда путешествие.
Писарь долго консультировался с разными ведомствами, прежде чем высчитал сумму проездных. Камчатка казалась невероятно далекой.
– Сорок дней выписал, хватит? – спросил он.
Вот так Глеб и оказался в Петропавловске-Камчатском, уговорив с собой еще и группу товарищей по службе.
Путешествие вокруг СССР!.. Молодежь города дружно проголосовала «за», рассматривая поход как общественное дело. С сочувствием отнесся к планам Глеба Травина и Прокопий Трифонович, даже предложил ему подняться на Авачинский вулкан.
– Для разбега, – заметил он и добавил шутя: – или вы собираетесь по методу «умный в гору не пойдет, умный гору обойдет»?
– Я за тех, кто в гору, – в таком же тоне ответил Глеб.
Восхождение решили провести в выходной.
…Охотничья тропа, по которой альпинисты направились к Авачи, то кружила в зарослях кустарника, то тянулась аллейкой среди залитого светом березняка. Потерявшись в болоте, она вновь выбегала на косогор. Сахарная голова вулкана сверкала совсем рядом, хотя до нее тридцать километров.
К подножию подошли к концу дня. Под ногами заскрипела растертая в порошок серая пемза. Голые поля, пересеченные коричневыми полосами вулканических бомб и потоками остывшей лавы, протянулись, куда доставал глаз. Лишь изредка среди царства мертвого камня встречались крошечные рощицы искривленного тальника, островки кедрового стланика.
– Вот тут, пожалуй, и разобьем лагерь, – остановился Новограбленов возле одного такого оазиса.
Авача в лучах заходящего солнца пылала костром.
