– Вот именно, – проворчал Фил.
Он сорвал проводки, отвязал тело от стола и обеими руками сбросил его на пол, где глубокий сток образовывал что-то вроде ванночки. Толчком ноги поправив тело, он поднял двадцатилитровую канистру и начал поливать из нее концентрированной серной кислотой еще живую плоть.
Не обращая внимания на дергающиеся конечности, он густо облил голову, наблюдая за тем, как морщится и исчезает кожа и обнажаются кости, затем начал не спеша поливать кисти рук, ноги и все остальное, не забывая время от времени плеснуть на голову, особенно на челюсти. А потом взялся за молоток.
Человек в кепке, вышедший из отсека в начале «уборки», вернулся через полчаса.
В стоке лежала только кучка грязной слизи, ничем не напоминающая останки человека. Но человек в кепке не поленился взять железный прут, присесть на корточки и порыться в этой куче, внимательно разглядывая каждый твердый фрагмент, попадающийся ему под руку.
– Хорошая работа, Фил, – похвалил он наконец своего помощника, отбрасывая прут.
– Вы же знаете, я плохо не работаю, – отозвался толстяк, скромно стоя в сторонке.
– За это я тебя и держу, – усмехнулся человек в кепке.
Он выпрямился, кивнул на большую сумку:
– Вижу, ты уже собрал свое барахло?
– Да.
– Забирай и пошли.
Толстяк нагнулся, чтобы взять сумку, где лежали фартук, аккумулятор, провода и прочие необходимые для его работы приспособления. И в этот момент человек в кепке вытащил из кармана пистолет с глушителем и выстрелил ему в затылок.
Толстяк ничком сунулся в угол, придавив животом сумку.
Человек в кепке спрятал пистолет, осмотрелся.
– Все равно ты стал ни на что не годен, Фил, – проговорил он вполголоса, глянув напоследок в отставленный зад толстяка.
Выключив свет, он накрепко запер двери и поднялся по ржавым ступенькам наверх.
Ночь была темной и теплой. Звезды слабо мерцали сквозь затянувшую небо дымку. В отсветах месяца виднелись громады полуразрушенных кораблей, дожидающихся своей очереди на переплавку.
Человек в кепке, убедившись, что вокруг тихо, спрыгнул на пристань и бесшумно зашагал прочь. Через несколько секунд его силуэт растворился в темноте.
