Курильская обойма - Сергей Федорович Кулаков

Большая океанская яхта, стоящая в двух кабельтовых от берега, медленно покачивалась на волнах. Дул теплый восточный ветер, поплескивал водой в борт. Плывущие по небу облака то закрывали луну, похожую на слегка сдувшийся мяч, то вновь открывали ее. И тогда в голубоватом, рассеянном свете на белом борту судна можно было увидеть два крупно выведенных иероглифа. Чуть ниже, шрифтом поменьше, латинскими буквами значилось «Kiosi».

На палубе яхты, несмотря на поздний час, наблюдалось некоторое движение. Огни не горели, палуба скупо освещалась светом, идущим из открытой рубки. Но этого света было достаточно для нескольких человек, которые готовились к погружению. На четверых из них (трое мужчин и одна женщина) были надеты черные гидрокостюмы, не дающие световых бликов, маски и баллоны с дыхательной смесью.

Еще двое помогали им. Помощь главным образом состояла в том, чтобы приготовить к спуску на воду два тяжелых металлических контейнера. Контейнеры были невелики, величиной примерно с телевизор кухонных размеров, но чрезвычайно увесисты.

Порой слышались негромкие переговоры, впрочем, весьма немногословные. Те, кто собрался на судне, большей частью общались посредством жестов, лишь изредка роняя слово-другое. Возникало ощущение, что все они озабочены сохранением тишины и чего-то опасаются.

Вскоре обнаружился и предмет их опасений. В том направлении, где находился нос корабля, из-за береговой скалы ударил луч прожектора и послышался ровный гул мощного двигателя.

Из рубки прозвучала отрывистая команда. Все шестеро несуетливо, но быстро нырнули в люк, скрываясь в трюме от посторонних глаз. Последний закрыл за собой крышку люка. Оба тяжелых контейнера были предусмотрительно поставлены вплотную к борту и оставались в его тени. Из рубки вышел человек, пинком ноги накрыл контейнеры какой-то ветошью, что-то проворчал под нос и вернулся в рубку.

Через несколько минут к яхте на малой скорости подошел пограничный катер за номером 347. Луч прожектора на подходе как бы невзначай скользнул по борту и низкой палубе яхты. Человек в рубке, японец лет сорока, вышел на палубу и приветливо махнул рукой тем, кто находился на катере. Катер, поравнявшись с яхтой, совсем замедлил ход.

– Все спокойно у вас? – опираясь на планшир, спросил у японца российский офицер в чине старшего лейтенанта.

– Сипакойна, надзярьника, – улыбаясь, радостно закивал японец.

– Завтра шторм будет, знаешь? – спросил старлей.

– Да, дзнаю, дзнаю, – снова закивал японец, улыбаясь еще шире, словно сообщение командира катера страшно обрадовало его. – Сторма несирьная, нам не боядза.