Воцарилось долгое молчание, лишь из бухты доносились звуки французских песен, прежде чем он добавил:
- Летиция Диккенс...
- Святые небеса! - воскликнула девушка. (И затем после нового молчания:) - И я, бедная идиотка, расписала вам это ужасное событие. Умоляю вас, простите меня!
- Это не вы погубили её, а артиллеристы, - сказал он, поднимаясь. Это мы! Это я!
Говоря так, он направился к морю, и девушка с беспокойством в голосе спросила, почему он отдал ей обратно её кусочек мыла.
- Потому что я пришел сюда не для того, чтобы мыться, - сказал Тюльпан, который начал снимать свою форму... - но для того, чтобы покончить со всем. Перед тем как я погружусь в Вечность, вы, которая знали её в последние дни, с кем она любила болтать, расскажите мне о ней, чтобы было у меня ещё мгновение счастья. А потом я распрощаюсь с вами навсегда, к моему большому сожалению.
- Фанфан Тюльпан... Это вы?
- Да. Она говорила вам обо мне?
- Без конца. Она искала смерти, так как думала, что вы были расстреляны во Франции. Это было не похоже на нее, признаваться в таких вещах; но её может извинить отчаяние.
- Да, - сказал он с горькой улыбкой. - И меня тоже.
- Бог вам судья. И вашему отчаянию. И вашему самоубийству, - сказала она таким суровым тоном, что Тюльпан обернулся. И тогда, именно в этот момент, раздался оглушительный грохот, неожиданно охвативший все небо над бухтой. Море, холмы, военные корабли и развалины Йорктауна озарились.
Огненные искры прорезали воздух и раздался свист, треск и грохот, но это не Господь выражал свой гнев, это был великолепный фейерверк, который устроили французы в честь своей победы. Пляж, на котором находился Тюльпан и девушка, внезапно осветился ярко как днем, и тут он её узнал.
Ненси Бруф! Это была Ненси Бруф, ласковая и расторопная санитарка из Филадельфии, это при ней он он угодил в навозную яму, это с ней у него была безумная любовь и это её он покинул, облачившись в наряд квакера, снятый с огородного пугала!
- Ненси! - простонал он. И она немедленно оказалась в его объятиях, обнаженная, окрашенная искрами огня, и покрыв его лицо поцелуями, воскликнула:
- О, я так надеялась увидеть тебя ещё раз, Ральф Донадье! Ведь ты так назвался мне? Я так тебя ждала, так тебя ждала! Ведь ты сказал: "Я вернусь, Ненси." Но в конце концов я подумала: "Он никогда не вернется." И вот ты здесь, но теперь это не тот Ральф, которого я нашла, - добавила она, заплакав. - Теперь это Фанфан Тюльпан...и он хочет умереть из-за любви к другой.
