«Полковник Ортезио!» – вдруг озарило Римму. А она-то была твердо убеждена в том, что никогда не встретится с этим человеком!
Санек стал нервно чесать затылок.
– Как это понимать? – растерянно пробубнил Митрич. – Вроде бы мы негритяночку… то есть африканочку, сюда привезли… Полиняла, как есть полиняла!
И тут Римма догадалась, что, наверное, от слез половина краски с ее лица смылась.
– Это не есть она, – недобро усмехнувшись, констатировал Ортезио.
– Отпустите меня! – взмолилась она, всхлипнув. – Господа… то есть граждане… товарищи! Вам же совсем не я нужна…
– Отпустить? – задумчиво пробормотал Митрич с таким видом, как будто ничего не имел против. – А что… мистер, она дороги не запомнила, ее можно отпустить. Ментам она точно это место не покажет!
– А лица наши! – нервно закричал Санек. – Она же лица наши запомнила! Сделают фоторобот – и все, сижу за решеткой в темнице сырой…
– Лица наши самые средние, – солидно произнес Митрич. – Таких, можно сказать, пол-России. Ни за что не найдут, даже если сто фотороботов сделают.
– Да? – Санек почесал затылок. – Вообще, типа ты прав…
Полковник Ортезио резко повернулся к ним, кулаки его были сжаты так, что даже косточки побелели.
– Глупые идиоты! – прошипел он. – Как вы сметь говорить такая чепуха! Девчонку нельзя отпускать!
– А что же с ней делать? – удивился Митрич. – У нас тут не гостиница… Мы свое дело сделали – давайте деньги и отваливайте. У меня, может, мать-старушка на иждивении и сеструха-инвалид…
– Это ваши проблем, а не мои! – зло сказал Ортезио. – Вы не сделал работа – деньги не получать.
– Что за фигня такая! – плачущим голосом завопил Санек. – Митрич, мне все это не нравится! Нас посодют, как есть посодют… И где твои глаза были, когда ты эту крашеную в мешок пихал?
– А где твои? – огрызнулся Митрич. – Тоже, чай, не в стороне стоял!
– Так, чай будем пить потом, – оборвал их Ортезио. Римма со страхом его слушала. – Приступим к плану «Б». Как это по-русски… Ловля на живца.
– Не понял, – сказал Митрич. Санек тоже озадаченно открыл рот – про новый план он слышал явно впервые.
Ортезио холодно разъяснил:
– Эта девчонка будет живцом. Твое имя Римма, да? Она ее сестра – той, что вы должны были поймать. Римма будет здесь сидеть, а Кинеша прийти за сестрой. Кинеша любит сестру, она обязательно прийти!
«Вот фашист!» – с ненавистью подумала Римма. Чем-то Ортезио действительно напоминал ей фашиста из старых фильмов про войну, хотя он, в общем, выглядел довольно обыкновенно. И цвет лица его был белый, как и всех присутствующих в этой комнате…
