– Ты освоила все собрание сочинений Федора Михайловича Достоевского? – удивился он и от волнения даже уронил классный журнал. – Римма, я тебе хоть сейчас готов поставить пятерку за будущую четверть не глядя!
Асаф Каюмович считал Достоевского писателем номер один в мире.
– Какая же ты молодец, Римма! – обернулась к ней Муся с передней парты – маленькая, c острым носиком, застенчивая и тихая словно мышка. Римма с удовольствием бы с ней дружила, но, к сожалению, у Муси была уже задушевная подруга – Оля. – А я этим летом ни одной серьезной книжки не смогла прочитать…
– Самое интересное, Мусечка, что я это сделала без всякого напряжения, – прошептала ей в ответ Римма. – Я вообще трачу на уроки не больше часа в день…
– Гениально! – восхитилась Муся. – А я иногда до ночи сижу с домашними заданиями… особенно мне алгебра не удается. И кто все эти формулы и уравнения придумал!
– Это же очень просто – надо только выучить законы, которым подчиняется эта наука, – и все, дальше задачки решаются на автомате…
– Легко сказать! А если я эти самые законы не понимаю… и вообще, на меня такая тоска нападает, когда я вижу перед собой цифры!
– Значит, у тебя гуманитарный склад ума…
В этот день было всего пять уроков.
Римма очень торопилась домой – ей хотелось поскорее увидеть Кинешу, проверить, не соскучилась ли та в одиночестве. Вернее, Римма сама соскучилась по своей сестре…
Поэтому она пошла не тем путем, которым обычно шла домой – по улице, а свернула за школьный двор. Перелезла через небольшой забор и весело зашагала по тропинке, вороша ногами желтую листву. Эта дорога была вдвое короче.
На сложенных штабелем больших трубах сидел Присыпкин из параллельного класса. Он курил и лениво сплевывал себе под ноги. «Этого еще не хватало!» – с досадой подумала Римма. Присыпкин отличался любовью к мелким пакостям и вообще был довольно неприятный тип. Мог закричать вслед какую-нибудь гадость…
Римма наклонила голову и попыталась незаметно проскользнуть мимо – она надеялась, что Присыпкин не обратит на нее внимания.
Но в жизни все случается с точностью до наоборот – оттого что она слишком торопилась, Римма не заметила торчащего из земли древесного корня. Словно и деревья были против нее, стремясь подставить ей подножку.
Нога у Риммы зацепилась за этот корень, и она споткнулась. Упасть не упала, но зато очки свалились в листву. Пока Римма искала их, Присыпкин во весь голос хохотал.
– Ой, не могу – чучело гороховое… – Для пущей убедительности он держался за живот, показывая, что может лопнуть от смеха. – Это ж надо, словно корова… Ищи лучше, а то до дома не дойдешь! Ой, не могу… Крупская!
