— Чёртов дурак, — шипит ДеВорониз. — Мозг в холодильнике — не мозг Кафки. Я провёл операцию раньше, чем этот пентюх Фиаско решил спереть его. Мозг Кафки в голове Кэндимена.
— Чего?
— Ага, — торжествует ДеВорониз. — И кто теперь голый? Подумай, Атом, — после столь длительной консервации жизненно важно омыть мозг кровью. И кто бы додумался искать его там? Это была первая фаза операции. Вторая была вплавить часть сознания Кэндимена назад в череп и, наконец, покрыть тело хитиновым панцирем. Туров ничего об этом не знал.
— И раньше, чем ты справился, Фиаско спёр набивку Кэндименова черепа, решив, что похищает башку, которую раньше взял в Хранилище Мозгов. А как же джентльмен со своим мозгом бродил и гоготал в вокзальной камере хранения?
— Холодильник связан с имплантированным церебральным интерфейсом, его сигнал передаётся в приёмник в позвоночнике Кэндимена. Система делалась на время, Атом, и радиус сигнала ограничен. Когда мозг Кэндимена покинет Наш Прекрасный Штат, разум, дремлющий в его черепе, захватит контроль. Теперь ты понимаешь, что ты наделал, самодовольный маньяк?
— Выбор между одержимым жуками патрицием, наряженным, как отсек бункера, или тощим человеком в обрюзгшем теле, мне ясен как день. Джентльмен свободен, ага? Можно заподозрить, что ты планировал захватить его тело и коф К, как только понял бы, что с К всё в шоколаде. И когда джентльмен съехал из твоего отеля, рычагом для него стали мозги в этом криоящике. Ты и впрямь облажался на этот раз, да? Ты бродишь по городу, обнюхиваешь каждый след, настолько же незаметный, как свинья на минном поле — и всё ради своих драгоценных блох.
— Жуки будут господствовать среди углей конфликта, мистер Атом. Как идиоты господствуют в этом котле злобы и…
— Ты в домике, док, — не считая неожиданностей. И ты с ними не справишься. Ты конформист из лагуны. Спорим, ты не представлял, что нить преступлений завяжется такими узлами, когда кодировал её. Если я буду дальше смотреть на тебя, я умру от скуки.
— Или от моей пули.
Дверь распахивается за спиной ДеВорониза и Кэндимен вваливается внутрь, балаболя.
— Я должен был знать, сэр, — говорит он, пытаясь сфокусироваться на Атоме. — Да у вас тут прямо облако яда. Знали бы вы, что он играет на себе. Громадные глобулы в переулках, сэр, я могу указать вам главу и строку его порочности…
Уже не радостный и непробиваемый, он передёргивается, смотрит вокруг, словно ни в чём не уверен.
— Ты на связи, Кэндимен?
