Он указал на визор.
В хрустальном кубе видна была девушка, напоминающая прекрасную древнюю статую, но живая, двигающаяся, в идеальных цветах розоватой кожи, коралловой красноты и туманной черноты... Техническое достижение, достойное лучшего использования. Это же было мелко, бездумно, глупо и, что хуже всего, плохо.
Отец Михаэлис сказал мне когда-то, что нет другого зла, кроме того, которое человек может дать миру или отнять у него. В том, что я смотрел, было хорошо продуманное зло. Зрелище было насыщено злом, чтобы увлечь зрителя, чтобы он никогда не захотел ничего другого. Темнота, остающаяся в душе, как некое пятно, и никогда не покидающая ее.
- Вот этого они и хотят, - сказал Силлер. - Готовые творения воображения, чтобы не нужно было думать. Боже, как эти животные не любят думать!
Я отвел взгляд от экрана и посмотрел на книгу. Сборник рассказов, написанных неизвестным автором просто, но талантливо. Они увлекали читателя, но тоже не заставляли его думать. Я листал страницы с растущим интересом и отвращением...
Это немногим отличалось от Императорского Свободного Театра. В этих рассказах было что-то аморальное - отсутствие основных принципов правильного поведения, - и потому они были плохи, может, даже опасны, ибо зло было менее очевидно.
Они были созданы искусной рукой пресыщенного декадента... И странное дело: не монастырские заповеди чистоты отталкивали от меня книгу, а образ девушки, вдруг появившийся между моими глазами и страницами. Кем бы она ни была, жизнь не была для нее скучной и затхлой, чувства не были мукой, любовь была не только плотским вожделением. Я видел ее, чистую и испуганную, красивую и тронутую смертью, способную на большую любовь и готовую умереть ради нее.
И вдруг я понял, что цель никогда не оправдывает средств, какими ее хотят достичь...
Силлер сидел рядом со мной. Он уже надоел мне, и я перестал его бояться.
- Отцепись от меня!
Он схватил меня за руку.
- Ты молод, силен и чист. Я люблю тебя, Дэн. Мы могли бы стать друзьями, ты и я...
- Заткнись! - крикнул я. - Оставь меня в покое!
Он сильнее сжал пальцы.
- Не будь идиотом, Дэн. Я нужен тебе, а ты мне...
- Заткнись!
Что-то лопнуло во мне, и я стиснул его руку. Силлер побледнел, его лицо стало похоже на уродливый, пятнистый, белый гриб. Стиснув зубы, он застонал, а затем кость его хрустнула.
Мне вдруг стало нехорошо, и я отпустил его. Он хотел встать, левая рука безвольно свисала. Я широко замахнулся, словно мог забыть о нем, лишь убрав его с глаз долой. Кулак ударил его в губы, он покачнулся, и, ударившись о противоположную стену, упал. Чувствуя себя так, словно сунул руку, в сточную канаву, я вытер ее о куртку.
