12. Кроме того они учились бить так, что не рубили, а кололи.
Тех, кто сражался, нанося удар рубя, римляне не только легко
победили, но даже осмеяли их. Удар рубящий, с какой бы силой
он ни падал, не часто бывает смертельным, так как жизненно важные
части тела защищены и оружием и костями; наоборот, при колющем
ударе достаточно вонзить меч на два дюйма, чтобы рана оказалась
смертельной, но при этом необходимо, чтобы то, чем пронзают,
вошло в жизненно важные органы. Затем, когда наносится рубящий
удар, обнажаются правая рука и правый бок; колющий удар наносится
при прикрытом теле и ранит врага раньше, чем тот успеет заметать.
Вот почему в сражениях римляне пользовались преимущественно
этим способом; двойного веса этот плетеный щит и дубина давались
для того, чтобы новобранец, получив настоящее, более легкое
оружие, как бы избавившись от более тяжелого груза, сражался
спокойнее и бодрее.
13. Кроме того новобранец должен глубоко и тщательно изучить
тот вид упражнения, который называют тактикой и о котором передают
нам экзерцирмейстеры; эта практика отчасти сохраняется и доныне.
Ведь известно, что и теперь во всех сражениях те, кто умеет
делать построения, сражаются лучше, чем остальные. Отсюда можно
понять, насколько обученный воин лучше необученного, так как
обученные тактике, как и всегда, превосходят всех своих сотоварищей
в искусстве боя. У наших предков строго сохранялись подобного
рода упражнения, и они придавали им такое значение, что те,
кто учил, как пускать в ход оружие, вознаграждались даже двойным
жалованьем, а воины, которые в этих предварительных упражнениях
выказали мало успехов, вместо зерна получали ячмень, и их переводили
на пшеничный паек не раньше, чем они в присутствии начальника
легиона, трибунов и старших командиров на практике докажут,
что способны выполнять все, чего требовало военное искусство.
Нет государства сильнее, счастливее и славнее, чем то, которое
богато обученными воинами. Ведь ни блеск наших одежд, ни изобилие
золота, серебра или драгоценных камней не могут заставить врагов
уважать или любить нас, но только страх перед нашим оружием
заставляет их нам повиноваться. Кроме того, если в других делах,
как говорит Катон, допущена какая-либо погрешность, то это можно
исправить впоследствии, но неудачи в сражениях уже не допускают
исправлений, так как наказание следует тотчас же за ошибкой;
ибо или те, которые вступят в сражение, будучи ленивыми и необученными,
тотчас же погибают, или же, обратившись в бегство, в дальнейшем
они уже не смеют меряться силами с победителями.
