Вовка в Троеклятом | страница 8
— Ну, тут ни чего сложного нет. Ты в сказке. Вернее, раньше была просто сказка, а теперь хрен поймешь что. Но одно точно — мы тут все придуманные. Кто из книжки, кот из мультика, кто из фильма. А ты настоящий! — В глазах Умберто читался восторг.
Без всякого перехода медведь неожиданно предложил:
— Водку будешь?
— Буду. А откуда здесь водка?
— Я ж говорю, раньше была просто сказка, а теперь, — он обречено махнул лапой, — так что здесь всякого добра с Верхнего мира навалом.
Медведь удалился в кладовую, позвенел там и через минуту вернулся, прижимая к груди обеими лапами полдюжины поллитровок. Водка оказалась паленой, но не самого плохого качества. Приходилось употреблять и более жуткие суррогаты (скупердяи — жильцы могарычили бедных сантехников такой дрянью, что мороз по коже… три дня).
Мы с Умберто, оба ошарашенные, не сговариваясь, решили напиться. Не знаю, каковы были мотивы у медведя, а я, хоть уже и нащипал себе несколько синяков, все же надеялся, что все окажется только сном (ведь, когда мы видим сны, верим в их реальность. И только проснувшись, понимаем, что это, всего-навсего, проделки Оле Лукойле), и с утра все станет на свои места.
Утром похмелялись медовухой. Окончание вчерашней попойки почти совсем не помню. Только какие-то бессвязные обрывки. То я рвался посмотреть на сказочную луну, то клялись друг другу в вечной дружбе, пили на брудершафт, мочились с крыльца — кто дальше (куда мне до медведя), а когда пели песни (у Серого оказался приличный бас), прибежала бабка уговаривать косолапого лечь спать (а то, вдруг, завтра колдовать?).
Но Умберто — молодец. Я уже привык к тому, что медведь говорящий, но не ожидал такого мата. Медведь рассказал бабке, где он видел ее вместе с дедом, вспомнил их матушек, а потом объяснил, куда они оба должны выдвигаться и чем быстрее, тем лучше.
Как укладывались спать — не помню. Пробудился с одной мыслью: унять страшную головную боль (о своей надежде проснуться в нормальном мире я забыл напрочь).
Серый уже обо всем позаботился: на столе стоял вновь наполненный жбан, а в мисках на сей раз была окрошка.
Медовуха оказалась отличным лекарством. После второго ковшика боль как рукой сняло. Наконец-то, наши головы пришли в норму, и медведь заговорил:
— Слышь, Вовка, что делать-то собираешься?
Я пожал плечами, так как понятия не имел, что можно сделать в моем положении.
— Ладно, тогда спрошу по-другому, назад, к себе вернуться хочешь?
— Конечно!