— Приятно видеть, что кое-кто так интересуется естественной историей, — саркастически ответил журналист.
Когда он выходил, запах падали ударил ему в нос с удвоенной силой.
— Как вы это выносите? — морщась, спросил он лифтёра.
— Что выношу? — удивился лифтёр, закрывая люк подъёмника.
Из коридора послышался весёлый голос.
— Добро пожаловать! — прокричал пожилой человек, перекрывая шум вентиляции, и пожал руку Смитбеку. — Сегодня я вываривал только зебру. Носорогов вы пропустили. Но всё равно, прошу вас, прошу!
Смитбек знал, что акцент у этого человека австрийский.
Йост фон Остер заведовал остеологической лабораторией, где вываривались до костей трупы животных. Ему перевалило за восемьдесят, но он был настолько упитанным, румяным, весёлым, что большинство людей считали его значительно моложе.
Работать в музее фон Остер начал в конце двадцатых годов, подготавливал скелеты и устанавливал их на стендах. В те дни вершиной его достижений явилась серия конских скелетов. Один был установлен идущий шагом, другой — бегущим рысью, третий — галопом. Говорили, что эти скелеты революционизировали способ экспонирования животных. Потом фон Остер принялся воссоздавать группы в естественной среде обитания, добиваясь того, чтобы каждая деталь — вплоть до слюны из пасти животного — выглядела реальной.
Но мода на группы в природной среде миновала, и фон Остера в конце концов перевели в остеологию. С презрением отвергая все предложения уйти на пенсию, он бодро руководил лабораторией, где животные — теперь получаемые главным образом из зоопарков — превращались в чистые белые кости для изучения или сборки в скелет. Однако умения создавать группы он не утратил, и его пригласили сделать группу с шаманом специально для выставки «Суеверия». Кропотливой работе над этой композицией Смитбек хотел посвятить одну из глав своей книги.
Фон Остер сделал приглашающий жест, и Смитбек вошёл в лабораторию. В той знаменитой комнате он ещё ни разу не был.
— Рад, что вы пришли осмотреть мою мастерскую, — сказал фон Остер. — После этих ужасных убийств людей здесь, внизу, бывает мало. Право, очень рад.
Мастерская напоминала некий гибрид цеха и кухни. Вдоль одной стены стояли глубокие цистерны из нержавеющей стали. Над ними на потолке крепились массивные блоки, с них свисали цепи с крюками для перемещения тяжёлых туш. Посередине пола находился сток, в его решётке застряла маленькая сломанная кость. В дальнем углу мастерской стоял обитый нержавеющей сталью стол, на нём лежало какое-то крупное животное. Если бы не большая, написанная от руки табличка, привязанная к ножке стола, Смитбек ни за что бы не догадался, что это дюгонь из Саргассова моря: он уже почти полностью разложился. Возле туши лежали скребки, щипцы, скальпели.
