Фрок улыбнулся.
— Полагаю, мистер Пендергаст, мы заняты не столь уж различными делами. Я нахожусь в столь же затруднительном положении. А Его Преосвященство наверняка ведёт себя так, будто ничего особенного не произошло.
Пендергаст кивнул.
— Райт очень хочет непременно открыть выставку завтра вечером, — продолжал учёный. — Почему? Потому что музей израсходовал миллионы и теперь не может свести концы с концами. Необходимо увеличить поток посетителей, чтобы не обанкротиться. Эта выставка представляется лучшим способом привлечения публики.
— Понятно, — сказал Пендергаст. Взял какую-то окаменелость со стоявшего рядом стола и принялся лениво вертеть в руке. — Аммонит?
— Совершенно верно, — ответил учёный.
— Доктор Фрок, — заговорил агент ФБР, — сейчас на меня давят со всех сторон. Поэтому приходится прилагать все силы, чтобы вести расследование по правилам. Я не должен ни с кем делиться полученными результатами, хотя обычные пути расследования, увы, ни к чему не приводят. — Осторожно положил на место окаменелость и сложил руки на груди. — Если я правильно понял, вы специалист по ДНК?
Учёный кивнул.
— Отчасти это так. Я посвятил некоторое время изучению того, как гены влияют на морфологию — на строение организма. И наблюдаю за работами аспирантов — например, Марго, чьи труды включают в себя исследования ДНК.
Пендергаст открыл портфель и достал толстую пачку компьютерных распечаток.
— Это заключение о ДНК из когтя, обнаруженного в теле одной из первых жертв. Разумеется, показывать вам его я не имею права. Нью-йоркскому отделению ФБР это не понравится.
— Понимаю, — ответил учёный. — Вы продолжаете считать, что этот коготь — самая надёжная нить?
— Это наша единственно важная нить, доктор. Позвольте объяснить вам мои выводы. Я полагаю, что в музее скрывается сумасшедший. Он убивает свои жертвы ритуальным образом, отделяет заднюю часть черепа и извлекает из мозга гипоталамус.
— С какой целью? — спросил Фрок.
Пендергаст заколебался.
— Мы полагаем, для того, чтобы съесть. Марго ахнула.
— Возможно, убийца прячется в нижнем подвале музея, — продолжал агент ФБР. — Есть много указаний на то, что он возвращается туда после совершения очередного убийства, но пока что нам не удалось установить конкретное место или обнаружить какие-то улики, указывающие на его пребывание. Во время поисков были убиты две собаки. Как вы, очевидно, знаете, это настоящий лабиринт туннелей, галерей, проходов на нескольких подземных уровнях, самому старому уже почти сто пятьдесят лет. В музее меня снабдили картой лишь малой части всего пространства. Убийцу я называю «он», потому что сила, используемая при убийствах, указывает на мужчину, притом далеко не слабого. Почти сверхъестественно сильного. Как вам известно, он пользуется неким оружием с тремя когтями, выпускает внутренности жертвам, очевидно, выбранным наобум. Никаких мотивов мы не обнаружили. Беседы с некоторыми сотрудниками музея ничего не дали. — Он поглядел на Фрока. — Понимаете, доктор, наша лучшая нить остаётся единственной — это оружие, коготь. Вот почему я так настойчиво пытаюсь выяснить его происхождение.
