В тот вечер Ив Монтан не был в восторге от моего предложения. Он, конечно, согласился — иначе он поступить не мог, но особенного энтузиазма не проявил. Его репертуар не нравился мне, а мой — ему. Реалистические певицы его попросту смешили. Однако на следующий день, прослушав мою новую программу, он сказал: «Я повинуюсь вам, Эдит Пиаф».
Я поняла, что он тайком пришел послушать меня и был неожиданно тронут.
Но дальнейшее бывало порой драматичным. Он уже снискал некоторую известность, а внезапно изменив жанр, потерял часть своей публики. Его больше не узнавали.
Во время турне по Франции, «обкатывая» новый репертуар, он был ошикан. Его прежние поклонники кричали, свистели, требовали ковбойских песен.
Невозмутимый, но уязвленный, он посмотрел в сторону кулисы, где стояла я. Когда занавес наконец опустился, он саркастически произнес: «Ну, ты довольна, Диду? Ты выиграла!» И тут же добавил: «Ничего. Я чувствую, что ты права».
Мало-помалу между нами завязались довольно странные отношения. Подобно маленькому мальчику, который ревнует свою учительницу, Ив начал меня ужасно ревновать, когда я занималась кем-то помимо него.
Я ничего не могла поделать. Он от меня не отставал. Когда какой-нибудь мужчина подходил ко мне слишком близко, Ив от ярости сходил с ума, поднимал его на смех: «Разве ты не видишь: это же ничтожество, ты зря теряешь время, будет еще одно разочарование».
Я находила, что это переходит границы, и отвечала: «Но это мое дело, не так ли? Я же не вмешиваюсь в твои дела. И поступаю так, как хочу».
Впрочем, несмотря ни на что, меня забавляло, что этот здоровяк таскается за мной везде, как верный телохранитель. Я подшучивала над ним, разыгрывала телефонные разговоры с воображаемыми собеседниками и наблюдала за его лицом; делала вид, что прячу чьи-то письма, но так, чтобы он обязательно заметил. Согласна, это было довольно жестоко. Но ведь я не ангел, и это уже давно известно всему миру.
Поскольку он терпел мои безобразия, я еще подливала масла в огонь: рассказывала ему о своих приключениях.
В это время за мной ухаживали два очень красивых молодых человека. Я не знала, кого предпочесть: мне нравились, к стыду, оба. Однажды вечером, когда я сидела у себя в гостиной с одним из них, пришел второй. Чтобы избежать столкновения, я пихнула первого в шкаф. Он просидел там запертый на ключ четыре часа. Тем временем, что-то заподозрив, второй гость сказал: «У вас творится что-то странное». Я кокетливо возражала, он мне не верил и принялся обшаривать квартиру. Воспользовавшись этим, я открыла шкаф и сказала своему пленнику: «Быстро прыгай в окно!» Он послушался и выпрыгнул, — правда, с первого этажа.
