Моя бедная мать! Четыре раза я пыталась помочь ей избавиться от ее порока, и каждый раз она снова возвращалась к нему.
Моя мать, которая умерла в августе 1945 года в полном одиночестве, в своей захудалой комнате, впрыснув себе слишком большую дозу морфия.
Да, лишь воспоминание о моей матери, ее лицо, извлекло меня из той трясины, в которой я барахталась.
Вечером меня покинули последние силы. Закрыв глаза, я неподвижно лежала и с трудом могла дышать.
Мне казалось, что я умерла. Доктор Миго, наклонившись надо мной, сказал: «Спасибо, Эдит, вы первый человек, которого мне удалось спасти от этого отвратительного порока. За всю мою практику мне ни разу не удалось по-настоящему вылечить наркомана. Вы — моя первая победа».
Я вылечилась, но мои мучения не кончились. Еще четыре остановки на пути к Голгофе.
Врачи предупреждали меня: «Остерегайтесь. После дезинтоксикации потребность в наркотиках снова появляется в последние дни третьего, шестого, двенадцатого и восемнадцатого месяцев, следующих за излечением».
Я ждала этих дней с ужасом.
В течение восьми месяцев, одна в квартире, я жила в диком страхе: вдруг все начнется сначала.
Я не выходила из комнаты, погруженной в темноту, и никого не хотела видеть.
Но настал день, когда я раздвинула шторы и раскрыла двери. Солнце осветило мое жилище, и я снова вернулась к жизни.
Случилось так, что своему первому мужу я сама сделала предложение! Неплохо для моей сентиментальной жизни!
В своей жизни я не испытывала недостатка в мужчинах, в хороших и плохих, в красивых и безобразных. Беда только в том, что тех, кто стремился ко мне, я, в общем-то, не любила по-настоящему; те же, кем я увлекалась, не любили меня или были несвободны.
Итак, после каждого романа я оставалась еще более одинокой, с новой раной в сердце, придающей каждый раз новый оттенок моим грустным любовным песням.
Я переходила от одного мужчины к другому, страстно желая остановиться. Но, не достигая цели, все больше и больше разочаровывалась.
Когда я познакомилась с Жаком Пиллсом, у меня тянулся безысходный, банальный роман.
Начался он вскоре после автомобильной катастрофы под Тарасконом, когда меня перевезли в мой слишком красивый дом у Булонского леса. Я осталась одна в постели: рука в гипсе, сломанные ребра, уколы морфия и все растущая тоска по Сердану.
В это время, просиживая часами, меня ежедневно навещал один человек. Его присутствие доставляло мне удовольствие.
