— Даю отправление.
— Нагоните время! Прибавьте скорости! Задержитесь!
Всё равно как милиционер из будки регулирует движение на большом уличном перекрёстке. Диспетчер не двигается. А диспашор всегда в движении. Это специальность человека, которого обдувают самые жестокие ветры, швыряют волны, треплют штормы. Диспашор там, где авария, пожар, взрыв.
Какое же меня охватывало волнение, когда по дороге в школу я останавливался у газетной витрины и читал объявление:
Диспашор торгового порта объявляет диспаш пароходу «Герцогиня Бранденбургская», который разбился с грузом китайской чесучи, оливкового масла, бананов и ананасов у острова Буюк-Сагиб. Лица, имеющие претензии, могут заявить таковые…
Дальше я не читал — неинтересно. Я знал главное: на быстроходном катере «Диспашор» драют палубу, начищают медные части. Труба уже дымит. Корпус корабля чуть подрагивает. (Кораблём я называл всё — даже парусную шлюпку.) И диспашор Гегалашвили кричит в рупор, зовя моего отца.
— Я, Самсон! — отвечает отец. Он стоит у весов с белыми соляными мешками. Отец в чёрном халате. Рупора у него нет. Его заменяют ладони.
— Собирайся! — доносится из диспашорского рупора.
— Куда? — кричит отец.
— Буюк-Сагиб.
Отец кричит что-то в двери склада, из которого выбегает парень в таком же чёрном халате. Свой халат отец снимает на ходу. Через три минуты он на борту катера «Диспашор».
— Отдать концы! — командует Самсон Гегалашвили.
— Есть отдать концы.
— Малый вперёд!
— Есть малый вперёд!..
Ах эти слова команды… Для моего уха, кажется, не было более приятных слов. Приятных? Нет, больше того, слов, которые я мечтал произнести с высоты капитанского мостика — громко, чётко, властно. Но мечты мечтами, а действительность была совсем другой — будничной и строгой.
— Папа, — как-то спросил я, — что главное для моряка?
— Как так — главное? В одежде, во внешности, в поведении?
— Ну, как это сказать, в характере. В поведении на корабле.
— Если моряк этот командует кораблём? — спросил отец.
— Да, да, конечно, если он командует: малый вперёд, полный вперёд и всякое такое.
Отец наморщил лоб и чуть прищурился, а я подумал: «Сейчас скажет — решительность, смелость».
— Видишь ли, — сказал отец, — для командира главное, когда он ведёт корабль, — это осторожность, а точнее сказать — всегдашняя неуверенность в безопасности. Понял?
— Ага. — Я мотнул головой, но, по правде говоря, мало что понял тогда.
Но зато потом, когда мне довелось стоять на мостике рядом с капитаном Гегалашвили, я хорошо понял, что самое главное для командира корабля.
