Роман согласился съездить с капитаном в Тепломорский военный комиссариат. Оленич понимал, что докладывать комиссару еще не о чем, почти ничего не сделал, но взялся за дело серьезно и нуждается в профессиональном совете. И посоветоваться с полковником есть о чем: и о фамилии Крыж на обелиске, о Проновой, об инвалидах войны Булатовки…
Ростовский слушал внимательно, чувствовал удовлетворение, что офицер-инвалид так горячо взялся за дело, на которое в селе никто не обращал внимания.
— Вы новичок, капитан, поэтому многого еще не знаете. Но мы вам поможем. Мы готовим в районе учебную тревогу. Внимательно проследите за всем ее ходом. Она многому вас научит, вы поймете, что нужно делать, как работать с молодежью, готовя их к службе в армии. Дело в том, что район дает слабое пополнение армии: ребята наши физически слабо развиты, малограмотны, зато довольно разболтаны. Но самое страшное — малограмотность. По этой причине многие даже избегают службы…
Ростовский — высокий, полный человек, но какой-то рыхлый. Крупное лицо, маленькие глаза, тройной подбородок, под глазами мешки.
— Проблема жуткая, товарищ комиссар, — произнес Оленич. — А ведь из прессы я знаю, что с образованием у нас в стране порядок. Даже переходим к обязательному всеобщему среднему…
— Вот именно, капитан! Девочки учатся, а парни — кое-как семь-восемь. Потом за баранку автомобиля, трактора, и думают, что для счастья и благополучия вполне достаточно.
— Недавно был я свидетелем одного разговора в сельсовете. Майор Отаров предлагал дружбу между пограничниками и старшеклассниками, но директор школы Васько отверг это предложение. Он сказал, что военная подготовка ребят означает военизацию школы. А ведь раньше, товарищ комиссар, при школах были военруки.
— То, что вы, капитан, рассказали, касается нас с вами. За последние десять лет наш район ни разу не выполнил разнарядку по набору юношей в военные училища…
— Товарищ полковник, это я считаю своей главной задачей!
— Благодарю, капитан! Что еще?
— Товарищ комиссар, помогите мне узнать, нет ли сведений о Феногене Крыже, призывавшемся на службу в сорок первом?
Ростовский вызвал одного из офицеров, дал ему задание посмотреть, нет ли чего о Крыже.
— Крыж призывался не в сорок первом, а осенью сорокового года. Уже в сорок четвертом на имя его сестры Проновой пришла похоронка, что ее брат погиб в бою в октябре сорок второго на Кавказе.
