Поймав глазами мишень, Левша мягко нажал на спуск. Кисть, приготовившаяся погасить отдачу, напряглась и, не получив ожидаемой нагрузки, непроизвольно расслабилась.
Непривычно сухо щелкнул боек, и выстрела не последовало. Парабеллум дал осечку.
«Порох слежался или капсюлю срок вышел», - подумал Левша, вынимая из рукоятки обойму. Он потянул на себя затворную рамку и на траву упал давший осечку патрон. Стрелок спрятал его в карман и, дослав очередной заряд, снова нажал на спуск. Результат был тот же самый. После третей неудачной попытки Левша положил на ладонь не выстрелившие патроны и стал вниматетельно их изучать. На латунных гильзах, кроме характерных следов, оставленных гильзовыбрасывателем, на самой кромке у пули имелись едва заметные поперечные вмятины, свидетельствовавшие о кустраном вмешательстве. Левша осмотрел остальные шесть патронов и убедился, что они имеют такие же отметины. Было очевидно, что Никанор перед смертью разбирал патроны, извлекая из гильз пули. Но с какой целью?
Может, это был облегченный вариант руской рулетки с долей вероятности один к девяти? Левша представил себе, как Катсецкий высыпал из девяти патронов порох, добавил к ним один боевой и, смешав, зарядил парабеллум. Но в этом случае вероятность того, что первым в стволе окажется боевой патрон, была не велика. Эта версия не выдерживала критики.
- Вот так подготовка к войне, - подумал Левша. – Это больше похоже на саботаж.
Концы не сходились с концами, и это наводило на рамышления. Левша вставил бесполезные патроны в обойму, загнал ее в рукоять пистолета и, свернув мишень, пошел к машине.
Через несколько дней в учебнике по римскому праву Левше встретилось выражение «Беллюм цивиле», что в переводе означало «Война гражданская». Латинское «Беллюм» почти буква в букву совпадало со второй половинкой названия Никанорового пистолета,- «Захочешь получить камни – готовся к войне», - были последкие слова Ката. Когда Левша в словаре нашел перевод слова «пара» и это оказалась «подготовка» - все стало на свои места. «Захочешь получить камни – они в пара беллюме», - завещал Никанор своему кату.
Поздно вечером Левша закрепил на кухонном столе ювелирные тиски, зажал в них патрон, пассатижами осторожно повернул и выдернул пулю.
Как он и предполагал, Катсецкий оказался человеком слова. В гильзе вместо пороха находились три некрупных бриллианта. Всего в девяти патронах было двадцать шесть самоцветов. Немного настораживало, что все камни были мелкие и правильной формы, а Левша помнил, что в тот вечер в руках у Никанора было несколько крупных овальных самоцвета.
