— Нет, нет, — сказал он и махнул рукой на стул у письменного стола. — Мне? Что вы хотите сказать?
Я сел.
— Ну, Гарри, судя по всему, мисс Фицуильям в вас влюбилась.
Он удивленно нахмурился.
— Влюбилась? Что вы такое говорите, Фил?
— Она хотела познакомиться с вами поближе. И пошла к вам. А попала ко мне.
— Поближе? — Он вдруг покраснел. — Вы хотите сказать?.. Мисс Фицуильям? — Его голос зазвучал чуть выше. — Фил — нет. Ее отец — английский лорд.
— Гарри, успокойтесь.
— Разве она не знает, что я женат?
— Она еще ребенок, Гарри. Ей просто хотелось поболтать.
Он отвернулся к окну и какое-то время смотрел на него. Затем глубоко вздохнул, с протяжным стоном выдохнул. И покачал головой.
— Опять двадцать пять, — сказал он.
— Опять? — заинтересовался я.
Он с грустью взглянул на меня.
— Такое и раньше случалось, Фил. Много, много раз. Это жуткое проклятие. Женщины определенного, гм, животного склада считают меня неотразимым. Может быть, их привлекает во мне физическая сила. Или чисто мужская манера поведения. Наверное, дело просто в том, что я Гудини, самый знаменитый человек на Земле.
Он печально пожал плачами.
— Как знать, Фил? Да и кто вообще знает, что творится в сердце этих женщин? Конечно, я никогда их не поощрял и не давал повода подумать даже на минуту, что отвечу на их воздыхания. Вы знаете, что моя дорогая жена — свет моей жизни. Она — мой маяк в бурном море, единственная женщина, которая когда-либо что-то для меня значила. Я никогда не предам Бесс, Фил.
Он снова отвернулся.
— Наверное, я должен найти в себе силы простить всех этих женщин. Понятно, они ничего не могут с собой поделать. — Он покачал головой. — Но я никогда бы не поверил, что дочь английского лорда…
Он снова посмотрел на меня.
— Что делать, Фил? Может, пойти к лорду Перли и попросить, чтобы лучше приглядывал за своей дочерью?
Я улыбнулся.
— Не стоит, Гарри. Сесилия вас больше не побеспокоит.
Он с надеждой поднял темные брови.
— Правда? Что же такое вы ей сказали?
— Все, что вы только что сами говорили. Про Бесс и про все остальное. Про маяк в бурном море. Я все объяснил. И она поняла.
— Вот и прекрасно, Фил. Замечательно, что вы, как и я, светский человек. — Тут он снова нахмурился. — Но зачем, черт побери, она притащила наручники?
— Чтобы вам показать. Взяла их у деда. Думала, вам будет интересно взглянуть.
— На пару старых наручников «Мюллера и Коля»? — слегка возмутился Великий человек.
— Она же не знала, Гарри. Она лишь хотела выразить дружеские чувства. А когда ушла, я забавлялся с ними и нечаянно защелкнул. Простите, что вас разбудил.
